Деды в индиго. О'Шадри

то выбежал из третьего подъезда? Ба! Дружище Бодуненц. Вот так удача!

      – Слушай, «девяносто-шестьдесят-девяносто» – это не про твои мозги? – вкрадчиво прошептал Люлипупенко.

* * *

      Мариша, жена Малярчука, пенсионера с седьмого этажа основательно заперла дверь снаружи на недавно установленный кодовый замок.

      – Чтоб не выскочил, окаянный, – успокаивала она себя, спускаясь по лестнице.

      Малярчук тем временем уныло уставился в телевизор, подобрав под себя ноги в шлепанцах. Безнадега. По ящику показывали передачу для первоклассников, но ему было всё равно. Да еще чевой-то теснила новая китайская пижама.

      Кошка Моня, по обыкновению, пристроилась на коленях.

      К тому же жинка, как всегда, куда-то задевала пульт от телевизора. Ведь так спрячет, чага, ни за что не найдешь – полдня проищешь, и окажется где-нибудь под матрасом…

      Жена Малярчука вышла из подъезда. На тротуаре некто Люлипупенко, словно стая цыганок, охаживал Бодуненца.

      – Как здоровье? Мозги не давят на желудок? – продолжал Люлипупенко обработку соседа по дому.

      И тот сдался:

      – На, полтинник, на работу тороплюсь… Ну вот, всё-таки, опоздаю! – на этой горестной мысли поймал себя Савелий, оказавшись в самой середине лужи.

* * *

      – Я – в баню, – так отреагировал Никеш на появление Бодуненца в проеме лифта.

      Кроме Никеша в лифте также был Лева Смолянский.

      – Я – в баню, – затравленно повторил Никеш.

      – Паровозного тебе пару! – искренне пожелал Лева. – Но сначала мне наверх.

      – Я – в баню, – снова пробормотал Никеш и призадумался. – А зачем?..

      – Не успею, – удручился Бодуненц и выпрыгнул из лифта, а затем бросился по ступенькам лестницы бегом вниз, где его случайно встретил почти у самого подъезда Люлипупенко.

      Глава 2

      8.00

      Оперативка началась ровно в 8.00.00. Их Величество оглядели ряды своего плебса.

      – А где Бодунцы? – взвизгнули Они верхним фа Витаса.

      – Не могу знать, – вытянулся мастер Проктер (мастер Прохоров, есть еще фрезеровщик Прокопчиков – не путать, прим. автора).

      – Так найти! Не-мед-ля!! – и Они кинулись в Проктера пачкой мобильников.

      – Слушь-сь!

      – Немедля! – затопали ножками Их Величество.

      Но не успел мастер схватить телефоны, как в кабинет на всех парах ворвался Бодуненц.

      – Простите, Александр Леонхардович, кажется, опоздал немного, – холодея, выдохнул он.

      Директор лицея Александр Леонхардович Кольцов щелкнул секундомером:

      – Ты у своих товарищей прощенья проси, не у меня! Их драгоценное время потратил. О, да это просто рекорд опоздания – девять целых и пятьдесят четыре сотых. Для плаванья «топориком» – олимпийский рекорд!

      И затем рявкнул:

      – Ты опоздал на девять пятьдесят четыре – как это… Пони… мать! И сие пример для учащихся, наихудший пример!

      Бодуненц сжался в комок.

      – В России есть две главные беды…

      – Бодунцы и дороги! – хором проскандировали Проктер энд Гембл (мастер Прохоров и его подмастерье Глеб), упреждая мысль Их Величества.

      – Всё так, – одобряюще кивнули Они.

      Остальные «полчасы» Их Величество запекали проклятия в адрес Бодуненца. А затем надолго успокоились – день прожит не зря.

* * *

      Люлипупенко, честно заработавший своей харизмой полсотни, тотчас направился к киоску «Диана».

      У входа уже толпился Вадик Дулепистый.

      – Привет, соседос.

      – Здорово, Арни. Баки е?

      – Вот, родимые, – помахал синенькой бумажкой Люлипупенко.

      – Да ты, смотрю, олигарх!

      – Не без того.

      – Как всегда, лангет и омары? Или что-нибудь позаковыристей? Скажем, по маленькой.

      – Склоняюсь к последнему.

* * *

      Лева Смолянский шел с ночного дежурства. Домой. В лифте к нему запрыгнул Никеш и попытался изменить маршрут, а потом Бодуненц, но безрезультатно – удалось отвадить. Всё. Скорее спать. Перед тем на улице он встретил скучающего Люлипупенко, а еще ранее – Витька-Гагулька – в одиночестве терся у газона.

      – Ты ничего на работе не забыл? – ощерился Витек.

      – Да, вроде, нет.

      – А на ногах?

      Лева и не заметил, как по ходу не снял с ног синие пластиковые бахилы.

      – С тебя десятка! За образ! – рубанул Гагулёк.

      – Ща, разбежался!

* * *

      Дело в том, что у Никеша затевался крутой евроремонт. Еще полгода назад. И закончился недавно. Почти. Никеш до сих пор от краски не отмылся. Сами понимаете, в баню сходить, особенно когда нет горячей воды, да что греха таить, и холодной – святое, святее не бывает. Вернее, бывает