Истории дождя и камня. Инга Лис

возле комода, расчёсывает свои длинные пушистые волосы.

      Во всех своих встречах с белошвейкой он больше всего любил именно этот момент. Во-первых, потому что волосы у девушки действительно были очень красивы, а во-вторых, потому что подружка наконец-то переставала требовать, чтобы он развлёк её какими-нибудь историями.

      Вот теперь можно было расслабиться по-настоящему.

      Девушка что-то мурлыкала себе под нос, а Шарль размышлял о том, что несмотря на хлопоты, связанные с приездом англичанина, ему удалось сделать самое главное: отправить письмо брату. Причём не с обычным курьером, а со специальной королевской рассылкой. А это значит, что Пьер получит письмо в кратчайшие сроки. Наверное, обидится, что младший брат снова отделался общими фразами, а может быть, поймёт. Он всегда был чертовски проницателен во всём, что касалось Шарля, и первое время после их расставания юноше безумно не хватало именно его общества.

      Может, и впрямь увидеться с родными, пока не начались военные действия?

      И могилу Жака навестить заодно…

      Гасконец так задумался, что не заметил даже, как его подружка тихонько подкралась к нему и попыталась провести гребнем по волосам.

      – Женевьева, нет! – Шарль перехватил её руки. – Ты же знаешь, что я не люблю этого!

      – Прости, – совершенно не расстроившись, девушка потёрлась щекой о его грудь. – Просто я забываю всё время… А мне так нравятся твои волосы… их даже эта дурацкая седина не портит.

      Лейтенант вздохнул, понимая, что злится вовсе не на возлюбленную, а на себя. За то, что нарушил одно из самых главных, установленных им самим правил: не думать о Жаке.

      Юноша очень хорошо помнил, чем закончилась когда-то его встреча с Катрин, а потому, когда появилась Женевьева, постарался сделать всё, чтобы не допустить повторения подобной ситуации. Всё, что связано с погибшим другом – табу. Никаких мыслей, никаких воспоминаний, сомнительных поз и, упаси боже, никаких фантазий.

      Возможно, он казался из-за этого холодным и сдержанным вдвойне, но его пассию вроде бы всё устраивало. Во всяком случае, девушка знала, что абсолютно вольна в своих поступках и, вздумай она уйти, лейтенант не станет удерживать её.

      По крайней мере, за то время, что они были вместе, она не сделала ни одной подобной попытки.

      Как казалось Шарлю, у них сложились своеобразные, но при этом приятные и необременительные для обоих отношения.

      Когда два года назад одна из многочисленных белошвеек, обшивающих королеву и других придворных дам, начала строить глазки молодому мушкетёру, тот решил, что это очень даже кстати.

      Во-первых, ему уже давно было не по душе посещение «лавок чести», где, несмотря на все предосторожности, за свои же деньги, помимо крайне сомнительного удовольствия, можно было подцепить массу малоприятных болезней.

      Во-вторых, наличие постоянной дамы сердца позволило наконец-то пресечь все сплетни о трагической любовной утрате в прошлом. Пусть не до конца, но всё же, потому что расспросы на эту тему раздражали больше всего.

      В-третьих,