Истории дождя и камня. Инга Лис

я соскучилась по тебе…

      Выражение лица мушкетёра не изменилось.

      – Когда-то я уже говорил… – снова закашлялся. – Не знаю, что ты себе надумала или чего ждёшь от меня, но… Наши отношения не изменятся. Потому что большего, чем то, что уже есть, я дать тебе не смогу. Так что решай.

      Кем-кем, а дурой Женевьева отнюдь не была.

      – Ты неправильно понял меня, – стала медленно гладить его по щеке и груди. – Я действительно имела в виду лишь то, что соскучилась за эти две недели. И, конечно же, я ничего не хочу менять. Потому что мне очень хорошо с тобой.

      – Мне тоже, – совершенно искренне ответил Шарль. Мысль о том, что придётся искать белошвейке замену и выстраивать с кем-то заново такие удобные для него отношения, вызвала приступ самой настоящей тоски. Нет, он не готов к подобному, а значит, надо сделать всё, чтобы сохранить существующее положение вещей.

      – Всё в порядке? – Женевьева заглянула ему в глаза, улыбнулась робко. – Что мне сделать, чтобы ты не сердился?

      Ну слава богу, и Шарль вздохнул с облегчением: кажется, ситуация под контролем.

      А потом он приспустил штаны и толкнул голову подружки вниз.

      – Ты знаешь, что, – откинулся на подушки. – Только медленно. Сегодня я действительно никуда не спешу.

* * *

      Несмотря на состоявшееся примирение, размолвка с Женевьевой оставила после себя неприятный осадок.

      Конечно, хотелось надеяться, что девушка сделает правильные выводы, но что-то подсказывало лейтенанту, что такими, как раньше, их отношения уже не будут никогда.

      Он так уверился, что подружкой по отношению к нему движет расчёт, впрочем, вполне понятный, что как-то упустил момент, когда ситуация начала меняться.

      Твою мать, только влюблённых девиц ему не хватало…

      Теперь начнутся сцены ревности, требования ответного проявления чувств, горькие рыдания – при мысли об этом у Шарля начинали болеть разом голова, зубы и все остальные части тела, вместе взятые.

      Конечно, гасконец понимал, что такие длительные отношения не могут стоять на месте и просто обязаны развиваться, но с другой стороны, что же делать, когда такое развитие ему абсолютно не нужно?

      В его душе всё выгорело дочерна ещё три года назад, но разве объяснишь это прекрасной белошвейке?

      Шарль представил себе, как он усаживает Женевьеву в кресло, рассказывает ей о Жаке и просит быть снисходительной к его слабостям – картинка получилась до того дикой, что он засмеялся даже. Неприятным хриплым смехом, мгновенно перешедшим в кашель.

      – Д’Артаньян, что с вами? – де Бемо, подпоручик мушкетёров, взглянул на командира с удивлением. – Вы весь вечер сам не свой…

      Подпоручик принадлежал если не к друзьям, то, во всяком случае, к приятелям. В чьём обществе Шарль иногда позволял себе сбросить маску невозмутимости и предстать живым человеком, который время от времени тоже может быть не в духе.

      – Да нет, ничего, – юноша покачал головой. – Просто ума не приложу, как ещё расставить наших солдат, чтобы угодить капитану.

      – Дайте-ка