Истории дождя и камня. Инга Лис

Если, конечно, у вас нет других, более неотложных дел.

      – Всё иронизируете… Погодите, я возьму коня. Вы верхом?

      – Да, – Рошфор кивнул. – Я оставил коня за углом. Потому что, признаться, заждался вас. Думал уже, вы никогда не выберетесь из этой проклятой казармы.

      К сожалению, мне ещё придётся вернуться, подумал молодой человек, однако вслух сказал другое:

      – Едем быстрее. Заставлять ждать монсеньора – дурной тон, не находите?

      Раздумывая над тем, что домой ему, вероятно, сегодня уже не попасть, лейтенант прошёл в конюшню и взял первого попавшегося осёдланного коня. Ворона пожалел, побоявшись, что при быстрой скачке животное в темноте повредит себе ноги.

      Тем не менее, до Пале-Рояля они добрались достаточно быстро.

      Рошфор кивнул одному из слуг, и Шарля тотчас же провели в небольшой кабинет на втором этаже.

      Судя по тому, как быстро это произошло, его действительно давно ждали.

      Какой важной птицей я стал, с невольной усмешкой подумал гасконец: что бы сказал отец, узнав, что я вот так запросто шастаю по кардинальскому дворцу?!

      В кабинете не было никого, кроме нескольких кошек, нагло развалившихся в самых неожиданных местах. В отличие от его преосвященства, обожавшего этих животных, Шарль был к ним крайне равнодушен. Более того, каждый раз, оказываясь рядом, еле удерживался от чисто мальчишеского, проказливого желания наподдать усатым нахалкам ногой под пушистый зад.

      Одна из кошек спрыгнула со стола и прошлась в опасной близости от сапога гасконца. Юноша вознамерился уже реализовать своё желание, но тут двери за его спиной отворились, и появился кардинал. На руках у него была ещё одна кошка.

      Поспешно согнав с лица улыбку, молодой человек склонился в низком поклоне.

      Ришелье прошёл к столу и кивком указал на кресло напротив:

      – Садитесь, шевалье. Я знаю, что вы устали, а впереди у нас серьёзный разговор.

      Твою мать, подумалось Шарлю, да что ж сегодня за день такой? Сплошные разговоры, и один «приятней» другого…

      Однако вслух он, разумеется, ничего не сказал. Сел в кресло, пристроив шляпу на коленях. Молча взглянул на кардинала.

      Если бы гасконец признался кому-то, что первый министр не вызывает у него абсолютно никакого трепета, его бы сочли либо сумасшедшим, либо наглым вруном.

      И тем не менее, это было так.

      Более того, в присутствии его преосвященства Шарлю было куда спокойней и комфортней, чем в обществе собственного капитана. Может, оттого, что многие слова первого министра были словно отражением собственных размышлений молодого человека?

      – Как ваше здоровье, д’Артаньян? – спросил его между тем кардинал. – Я слышал, вы серьёзно заболели?

      – Нет, – юноша едва разомкнул уста, потому что, как на зло, захотелось раскашляться. – Благодарю вас, я здоров.

      – Позвольте усомниться в этом, но… как вам будет угодно.

      Ришелье помолчал, а потом заговорил опять:

      – Когда-то я предлагал вам перейти ко мне на службу, и вы отказались.

      Гасконец