Истории дождя и камня. Инга Лис

служанке принести кружки, а то, боюсь, моей просьбы она просто не расслышит.

      – Что поделать, у тётушки Мари немного специфическое понимание своих обязанностей, – покашливая, Шарль направился к двери. – Погодите, я сам сейчас принесу всё необходимое.

      Когда он вернулся с кружками и блюдом для сыра, то обнаружил, что бутылки уже откупорены, а Портос, нимало не смущаясь, ломает хлеб над расстеленной картой Франции.

      – Чёрт, Портос, неужели нельзя было подождать? – лейтенант выдернул из-под рук друга карту. – Ваше счастье, что вам не пришло в голову нарезать на ней сыр.

      – Я хотел, но Атос подсказал мне, что этого делать не стоит, – бесхитростно сообщил тот, а Атос тем временем протянул юноше кружку с вином:

      – Вот, держите. Это, конечно, не бордо или ваш кагор, но тоже неплохое.

      – Бургундское – для королей, бордо – для дворян, шампанское – для герцогинь, – провозгласил Арамис, а затем добавил с лукавой улыбкой:

      – Тем более, оно досталось нам почти даром…

      – Я так и понял, – Шарль улыбнулся невольно тоже, но потом зашёлся в тяжёлом кашле. – Чёрт… прошу простить меня, господа…

      – Вы и впрямь серьёзно больны, – подал голос Атос. – Я бы не советовал вам появляться завтра на службе.

      – Ну уж, нет, – юноша вытер губы и, заглянув мимоходом в платок, спрятал его за манжету. – Так у меня будет дополнительный стимул для выздоровления. Да вы не переживайте: это всего-навсего простуда.

      Атос с сомнением покачал головой, однако вслух ничего не сказал.

      Зато вмешался Портос. Уминая кусок хлеба с сыром, сообщил, довольно усмехаясь:

      – Возвращайтесь, д’Артаньян, возвращайтесь. Потому что кое-кто уже выплакал по вам свои прекрасные глазки.

      И добавил, словно Шарль мог не понять:

      – Я имею в виду малышку Женевьеву.

      – Портос, – укоризненно заметил Атос, однако мушкетёр даже бровью не повёл. Продолжил, как ни в чём ни бывало:

      – Сегодня мы дежурили в Лувре и встретили её. Бедняжка спрашивала, что с вами стряслось, потому что вы не навещали её уже целых две недели.

      – Переживёт, – отозвался гасконец совершенно бесстрастным голосом. – В крайнем случае, утешится с кем-нибудь другим.

      – Как? – искренне поразился Арамис. – Вы допускаете… и так спокойно говорите об этом?

      – Потому что я, дорогой Арамис, совершенно не ревнив, – Шарль стал пить вино, но был вынужден остановиться, потому что снова раскашлялся. – Да и, в конце концов… как можно требовать от женщин верности, когда мы сами… изменяем им на каждом шагу?

      – И это говорите вы, который вот уже два года даже не взглянул в сторону другой прелестницы? – насмешливо протянул Арамис.

      – А зачем? – лейтенант посмотрел на него с удивлением. – Какой смысл бегать от одной юбки к другой, когда все женщины одинаковы?

      Портос громко фыркнул, Арамис же одарил молодого человека улыбкой:

      – Вы ещё так молоды, д’Артаньян! Просто вы ещё по-настоящему не влюблялись.

      – И