Питомцы апокалипсиса. Григорий Володин

Никсия. – Каждый год мы трудимся как пчелки, а потом надеваем прекрасные наряды и идем на танцы.

      Рауль замахал руками.

      – Да какая, ау диабле! – к черту, еще Золушка? Как пчелка ты разве что только кружишься на каруселях в парке. Что совсем не видите? – и сделал внушительную паузу. – Питер Пэн и потерянные мальчики! Люмен – вылитая Нетландия.

      Почти одновременно все девочки загудели и закачали головами.

      – Ну уж нет, – бросила Сильвия, темно-русая вечно румяная американка. – Там была всего одна герл, девочка Венди.

      – Еще фея Динь-Динь, – вставил Рауль.

      – Я соглашусь, что мы в Нетландии, – засмеялась Мана, – если Рауль будет Динь-Динь.

      Если девчонки и могут по-настоящему сдружиться между собой, то только чтобы уделать общего врага. Ну, или обсудить новые серии «Клуб Винкс». По сестре знал. Так что до самой отправки на Землю бедный Рауль оставался Динь-Динь, несмотря на его протесты.

      Я перешагнул дотянувшуюся до тропинки ветку тяждерева – тонкая кривая палочка насквозь продавила под собой асфальт, под асфальтом землю. Эксперименты ананси настолько утяжелили древесину тяждеревьев, что сама планета их с трудом держала.

      Пройдя по тропинке, я свернул в узкую щель между корпусами Центра. Темная артерия прохода вела вглубь бетонного лабиринта. Шел боком.

      У третьего корпуса меня ошпарил кипяток страха. Чужого страха.

      Я не остановился, только уперся плечами в стены, чтобы не упасть. Серый вектор чужого страха указывал дорогу. И душил во мне жизнь.

      У пятого корпуса рубашка на моих плечах стерлась об шершавые стены до дыр, кожа – до крови, разум – до собственного страха. Воздуха не хватало, словно трахею закупорила пробка. Чужая слабость била в голову. В грудь. В сердце. Как вирус поражала все органы.

      Ты продвигаешься, продвигаешься целую вечность – и никогда не выбираешься из темного лаза. Твои пустые легкие просто взрываются прежде. Комки теплого мяса украшают серый бетон.

      Прежде легких все же взорвались тесные стены – изумрудной тканью постриженных газонов на широких холмах. Просторные небеса улыбнулись белоснежными зубами, сотканными из облаков. Ветер с холмов принес в мои легкие свежий поток воздуха с ароматом тягуры. И я улыбнулся в ответ небесам.

      Мимо холмов вектор страха вел вниз и вниз, к инкубаторию. Рядом на парковке гудел двигатель бурой шестиместной карсы. Двое солдат гарнизона шагали от машины к крыльцу инкубатория. Мощные тела полностью скрывались под гладкими аксамитовыми доспехами. Ноги в красных пластинах грохотали по асфальту, как отбойные молотки. Словно две наряженные в лаву скалы на свидании.

      Салон карсы пустовал. Я тихо прокрался к машине и выглянул из-за высокого капота.

      Солдаты вели за локти худого человека с опущенной светлой головой. Серая палка вектора исчезала в этом еле перебиравшем ногами парне.

      Ананси и ведомый ступили на первую ступеньку крыльца. Парень споткнулся, вскинул белокурую голову. Дернулось усталое испуганное