Питомцы апокалипсиса. Григорий Володин

воздуха. Глаза закрыты. А у кого не закрыты, у тех увлажнились и сверкали, как жемчужины росы.

      Поймав взгляд таких вот влажных глаз, я автоматически расстегнул пуговицу на воротнике белой сорочки. Мана шлепнула меня по руке.

      – Извращенец.

      – Это все губка в голове.

      – Губа твоя треснутая, а не губка.

      Бразильянка ускорилась. Черные босоножки быстро замелькали, бешеный цокот каблуков отдался эхом над холмами и в моих ушах, растревожил нервы. Стало не до чьих-то блестящих глаз.

      За час до полуночи мы с Маной тоже сбежали с танцев, до тошноты насмотревшись на Юлю с Дарсисом. Единственная пара из ананси и ананси не танцевала, молча сидела за столиком – словно чета прекрасных полубогов-брюнетов. Прелести Юли плотно стягивало шелковое платье, у горла светло-голубое, как ее кожа, дальше постепенно темнеющее до глубинного индиго на подоле, убийственный наряд, смертоносный бич для глаз девственников, ради которого не одну бессонную ночь я – я! – рыскал по бесконечным полкам гардеробной в луна-парке, а моя хозяйка смотрела только на этого стройного, мужественного, изящного перекрахмаленного говнюка с деревянным лицом. Прибил бы гада…уррр!