Великие битвы великой страны. Сергей Петрович Алексеев

отвечал остальным. – У батюшки людишек хватает. Пушек, ядер, ружей у него мало. Вы уж тут потруждайтесь. В сем ваша главная сила. Вы да мы, – добавил Хлопуша. – Сила к силе – двойная сила!

      – Потруждаемся, батюшка, потруждаемся! – кричали рабочие.

      Хлопуша оставил за старшего на заводе дядю Митяя.

      – Ну, прощайте!

      – С богом, с богом, Афанасий Тимофеевич!

      Косички вразлет

      Гришатка теперь ехал не в санках, а по-казацки – верхом. Пришпорит он сивку-бурку – своего удалого коня, вихрем по степи промчится. Смотрит, любуется на Гришатку Хлопуша.

      В башкирском сельце Иргизле Хлопуша снова устроил дневку.

      – Ну, где твоя Галия? Вот мы сейчас ей покажем.

      – Дядя Афанасий, – взмолился Гришатка.

      – Ладно, ладно, сынок.

      – Шатка, Шатка! – закричала Галия, увидев мальчика. Закричала и покраснела.

      Снова ели навар из бараньего мяса, долго сидели в юрте, вели разговоры. На сей раз Галия не пряталась за занавеску. Она то исчезала куда-то, то возвращалась вновь, приносила на огромных мисках-подносах еду. А Гришатке подсунула такой здоровенный кусок жирного мяса, что и дядя Митяй с таким бы не справился.

      На следующий день Гришатка и Галия сели верхом на коней и уехали в степь. Хотел было Гришатка похвастать девочке про стрельбу и про пушку. Однако сдержался.

      Ехали они рядом. Тихо кругом. Кони идут копыто к копыту, головы опустили. Хорошо Гришатке. Как-то радостно на душе. Начинает он рассказывать Галие про Хлопушу, про царя-батюшку, потом про Тоцкое, потом про синь-даль и свободу.

      Слушает девочка, словно бы понимает. А может, и понимает.

      Пропадали они до самого вечера. А где ездили, Гришатка не вспомнит. Не видел мальчишка дороги. Лишь лошадиные холки. Лишь стремена и уздечки. Да косички, косички вразлет…

      Вечером Галия взяла у Гришатки шапку и вшила ему новый верх. Правда, не парчовый, не атласный, а из простого сукна зеленого цвета. Глянул Гришатка – ну и верх! Лучше, лучше прежнего. Поклянется Гришатка, что лучше!

      Наутро обоз Хлопуши тронулся дальше в путь.

      Галия у дороги стояла грустная и долго-долго махала рукой.

      – Прощай, Галия! – прокричал Гришатка.

      – Шатка, Шатка! – приносил в ответ ветерок шепоток. – Ша-а-тка!

      Глава пятая Вольная птица

      Кар-генерал

      Роста малого. Ноги тонкие. Руки тонкие. Большеголовый. Глаза как у зайца – в разные стороны. Волосы торчком, с медным отливом. На щеке бородавка, на подбородке другая. Это Кар. Кар-генерал.

      Едет Кар по завьюженной Оренбургской степи. Спешит на выручку к осажденному Оренбургу, к другу своему генералу Рейнсдорпу.

      Разбить и схватить Пугачева – таков приказ генералу Кару.

      Мороз. Ветер. Сидит Кар в открытом возке. Засунул руки в дамскую муфту. От мороза и ветра ежится. Растянулись походной колонной солдаты. И им на морозе холодно. «Эх, полушубки бы нам, сапоги валяные. Ради чего страдаем!»

      Едет Кар, рассуждает: