Пирог с черёмухой. Мария Шелухина

медуз. А потом ухо сдулось, и петь стало не обязательно.

      Пока деда делал дела, я слонялась по участку, проверяя, что и как завязалось, что уже зреет, а что ещё и не думает начинать. Я ходила по узким дорожкам, рассматривала, узнавала, радовалась, кивала, гладила ветки и листья, словно детские макушки. Деда и арбузы посадил, и дыни. И они уже завязались – лежат себе, греют гладкие бочка на солнце. И смородины будет много, и крыжовника, и вишни, и слив. И малины. Её я люблю больше всего.

      Я не боюсь заходить в малинник, хотя, как раз там и стоят ульи. Я знаю, как себя вести – деда мне рассказывал о пчелином этикете.

      Деда сидит под высоким малиновым кустом, курит и наблюдает, как пчёлы суетятся возле летка – работают, стараются. Я молча сажусь на корточки рядом с ним и слушаю, как гудит улей, как урчит за забором машина, как соседка гремит ведром, набирая воду. Я слушаю дачные звуки и вдыхаю запахи: смесь дыма от дедовой сигареты, разогретой земли и прополиса.

      Солнце уже начинает краснеть, и значит, скоро нам нужно будет идти назад. А я не знаю, хочется мне назад или нет. Мне совсем не хочется нарушать тишину и это наше малиновое уединение, но я до сих пор не видела ни Динарку, ни Нурика, ни всех остальных моих друзей. Только Кольку мельком вчера вечером на балконе. Он хотел что-то сказать, наверное, как всегда, какую-нибудь смешную глупость, но тут Ведьма стала открывать дверь, и мы поспешили убраться по квартирам.

      – Выйдешь завтра? – крикнул он на прощание.

      Я кивнула, и мне вдруг захотелось, чтобы «завтра» наступило прямо сейчас.

      Колька старше меня, но часто бывает настоящим дураком.

      Хотя, вообще-то, он хороший и смешной. Без его выдумок и шуток нам не было бы так весело, как бывало все прошлые лета.

      Я успела немного рассмотреть Кольку. Он очень вырос за этот год и стал таким огромным, что это даже пугало…

      Если бы не Ведьма, мы могли бы поболтать. Мы бы стояли в темноте на своих балконах, а внизу бы трещали сверчки. Колька бы шутил, а я бы смеялась его шуткам, но так чтобы ни мама, ни бабушка не услышали. Я представляла нас с Колькой, и от этого в животе что-то щекотало и сжималось, а потом растекалось горячо и сильно.

      Мама быстро уснула, а я ещё долго лежала в постели, и мне невыносимо хотелось снова выглянуть на балкон – посмотреть, вдруг и Колька тоже вернулся. Но Ведьма всё не уходила, всё бубнила что-то в темноту, а значит, появляться на балконе мне было никак нельзя.

      Я старалась уснуть, чтобы скорее наступило завтра, но никак не могла успокоиться. Снова и снова перебирала в голове впечатления первого дня, все его обещания и надежды, страхи и огорчения. Пока хорошего было точно больше.

      Я прислушивалась к ночным звукам бабушкиной квартиры, и меня переполняло предвкушение чего-то особенного – такого, что изменит весь мир вокруг.

      На кухне из крана капала вода, разбиваясь о железную раковину, что-то урчало в трубах, в коридоре похрапывал холодильник, а бабушка и деда вторили ему из своей комнаты.