Окончание времени. Будущее человчества. Беседы Джидду Кришнамурти с Дэвидом Бомом. Джидду Кришнамурти

через конфликт мы думали прийти к прогрессу.

      Б.: Через преодоление сопротивления.

      Кр.: Да.

      Б.: Попытки преодолеть сопротивление могут быть определенным источником стимула.

      Кр.: Да, но если мы с вами видим эту истину не абстрактно, а конкретно, глубоко, то не можем ли мы действовать таким образом, чтобы всякая проблема тотчас же разрешалась, безотлагательно и мгновенно, чтобы психологическому времени был положен конец? И как мы вчера говорили, когда приходишь к той точке, где есть ничто и есть все, и все это – энергия, и когда время прекращается, является ли это началом чего-то совершенно нового? К этому мы пришли вчера.

      Б.: И если нет, то вся эта конструкция разваливается, я имею в виду, что она просто возвращает тебя обратно в мир.

      Кр.: Существует ли начало, которое не опутано сетью времени? И как нам это выяснить? Слова необходимы при общении. Но слово – это не сама вещь. Так что остается, когда все время прекращается? Психологическое время, не время…

      Б.:…не время суток.

      Кр.: Да. Время – это «я», эго, и когда оно полностью приходит к концу, что тогда начинается? Не можем ли мы сказать, что из пепла времени вырастает нечто новое? Что это такое, что начинается? Нет, слово «начинается» также предполагает время.

      Б.: Мы имеем в виду то, что возникает.

      Кр.: А то, что возникает, что это такое?

      Б.: Как мы сказали вчера, по сути своей это – созидание, возможность созидания.

      Кр.: Да, мы говорили о созидании. Созидание ли это? Рождается ли каждый раз нечто новое?

      Б.: Это не процесс становления.

      Кр.: О нет, оно закончилось. Становление – это самое плохое, это время, это подлинный корень конфликта. Мы стараемся выяснить, что происходит, когда «я», которое есть время, полностью заканчивается. Я полагаю, что Будда, как считается, сказал «Нирвана».

      Б.: Нирвана?

      Кр.: Нирвана. А индусы называют это Мокшей. Не знаю, называют ли христиане это Раем…

      Б.: У христианских мистиков было нечто подобное…

      Кр.: Подобное, да. Но, видите ли, христианские мистики, насколько я понимаю, неразрывно связаны с Иисусом, церковью, со всей этой верой. Они так и не вышли за ее пределы.

      Б.: Да, возможно, похоже на то. Во всяком случае, насколько я знаю.

      Кр.: Например, такой человек, как Тейяр де Шарден[1]. Это был великий человек, истинный верующий. И вот мы сказали, что вера, привязанность ко всему внешнему, окончилась. Все это – часть «я». А когда происходит полное очищение ума от накоплений времени, которые являются сущностью «я», что тогда остается? Почему мы спрашиваем, что тогда остается?

      Б.: Вы считаете, что это неправильный вопрос?

      Кр.: Я просто спрашиваю себя, почему мы задаем такой вопрос? Нет ли за ним скрытой надежды? Это неявный способ утверждать: «Я достиг этой точки, там ничего нет». Это неправильный вопрос. Вы так не считаете?

      Б.:

1

Пьер Тейя́р де Шарде́н (1881–1955) – французский католический философ и теолог, биолог, геолог, палеонтолог, археолог, антрополог. Внес значительный вклад в палеонтологию, антропологию, философию и католическую теологию; член ордена иезуитов и священник. – Прим. ред.