Та сторона, где ветер. Владислав Крапивин

Владик улыбнулся обрадованно и чуть растерянно. И словно застеснялся своей улыбки.

      – Ты проходи, – заговорил он. – Калитку не захлопывай, ладно? Может быть, скоро папа придет. А калитку захлопнешь – сразу щеколда запирается. Каждый раз идти открывать… Это тетка наша придумала такую автоматику. Воров боится, что ли…

      – Сама придумала, пусть сама и отпирает, – предложил Генка, потому что почувствовал: особого уважения к тетке у Владика нет.

      – А она уехала, – сказал Владик. – На целых две недели. Мы здесь пока вдвоем… Ну пошли.

      Он зашагал впереди по доскам неширокого тротуарчика. Доски пружинили, и Генке казалось, что они вот-вот подкинут Владика вверх на целый метр – таким он выглядел легким.

      – Бумага помятая немного, – заговорил Генка. – Намочить придется, чтобы расправить.

      Владик замедлил шаги.

      – Намочить? Слушай, а я про это ничего не знаю. Разве она не порвется?

      – Не порвется. Еще лучше потом натянется, когда высохнет. Ну, я покажу.

      – Покажешь, правда? – быстро спросил Владик. – Ты не торопишься?

      – Куда мне торопиться? – сказал Генка с чуть заметной досадой. – А я… не рано пришел?

      – Ну что ты! Мы знаешь как рано встаем. Папе к восьми на работу.

      Владик безошибочно вел Генку через длинный двор, мимо помидорных и морковных грядок, мимо парников, к небольшому кособокому сараю. А когда подошли, точным ударом ноги толкнул дверь.

      – Подождешь минутку? Я тут винт ищу для наушника… Ты садись.

      Полутьма сарайчика пахла сухими стружками и была прорезана солнечными щелями. Генка сел у стены на чурбак. По углам громоздились сломанные стулья, дырявые чемоданы и другая рухлядь, которую почему-то часто жалеют и не решаются сжечь. А у двери на толстой березовой чурке поблескивали слесарные тиски. Они были новые – видно, поставили их здесь недавно.

      Владик сел на корточки перед большой картонной коробкой. Солнце из щелей сразу опоясало его тремя желтыми шнурами. В коробке что-то звенело: Владик на ощупь отыскивал винт.

      Генка привстал.

      – Какой винт? Давай помогу.

      – Я сам… Ты тут и не разберешься в моем хозяйстве. Я быстро.

      И правда, он быстро нащупал среди мотков проволоки, гвоздей и гаек маленький шуруп. Из этой же коробки вытащил он и наушники на металлической дужке. Один наушник едва держался, и Владик стал его привинчивать. Шуруп входил в гнездо туго. Ногти у Владика побелели от напряжения. Он закусил губу и низко наклонил голову, будто хотел разглядеть упрямый винт.

      Генка стоял рядом и мучился. Ему ничего не стоило закрепить наушник, но сказать об этом он боялся. Он знал уже, что Владик коротко ответит: «Я сам».

      – Зачем они тебе, наушники эти? – безразличным голосом спросил Генка.

      – Радио… слушать, – сказал Владик сквозь зубы, докручивая винт. Наконец закрутил, выпрямился и улыбнулся. – Знаешь, как с ними удобно! Включишь – и сразу знаешь, где что делается. Про весь мир. Они мне вместо газеты. И вместо книжек…

      Генка