К западу от Октября (сборник). Рэй Брэдбери

погрузил каменные лапы в прибрежный песок.

      Вот такое невообразимое сборище, примечательное и числом, и подноготной, и норовом, и даровитостью. Но самой примечательной из всех была…

      Сеси.

      Сеси. На самом-то деле ради нее и наведывались сюда все родичи, а обняв ее, не торопились восвояси. Чудесных талантов у нее было множество – как зерен в спелом гранате. Вернее сказать, был у нее один-единственный дар, который искрился бесконечными узорами. В ней уживались все чувства всех живых созданий. В ней уживались все страсти, от первой до последней, какие с незапамятных времен изображались на холсте, на подмостках, на экране. Что ни попросишь – все исполнит.

      Попроси вырвать у тебя душу, словно больной зуб, и унести к облакам, чтобы охладить пыл, – так она и сделает: поднимется ввысь, да еще облака выберет такие, которые набухли дождем, сулящим свежую траву и ранние цветы.

      Попроси взять все ту же душу и облечь ее плотью дерева – наутро проснешься и почувствуешь: на ветках у тебя висят яблоки, а на зеленой макушке средь листвы распевают птицы.

      Попроси обратить тебя в лягушку – и будешь днями напролет барахтаться в болоте, а по ночам квакать, выводя свои лягушачьи трели.

      Захочешь стать чистым ливнем – и напитаешь собою все, что есть сущего. Захочешь стать луной – и тут же увидишь внизу затерянные города, выбеленные твоим сиянием до цвета савана, туберозы и бестелесного призрака.

      Сеси. Она брала твою душу вместе с мудростью и наделяла ею хоть зверя, хоть росток, хоть камень – только слово скажи.

      Понятное дело, Родня к ней тянулась. Понятное дело, никто не спешил прощаться после обеда, все засиживались допоздна после ужина, не расходились далеко за полночь – и так неделю за неделей!

      Так вот, четверо двоюродных братьев тоже наведались в гости.

      И на закате первого дня, почитай, хором спросили:

      – А можно?..

      Они стояли рядком в хозяйском доме, подле ложа Сеси, а та не выбиралась из постели ночами напролет и даже в полдень, потому что родным и близким все время требовались ее таланты.

      – Что «можно»? – с ласковой улыбкой переспросила Сеси, не открывая глаз. – Чего вам хочется?

      – Мне… – начал Том.

      – Как бы это… – сказали Уильям и Филип.

      – А ты сумеешь?.. – спросил Джон.

      – Перенести вас в здешнюю психушку, – угадала Сеси, – и показать, что творится в головах у дуриков?

      – Точно!

      – Сказано – сделано! – кивнула Сеси. – Идите к себе в сарай и ложитесь спать.

      Все четверо помчались со всех ног. Улеглись.

      – Молодцы. Повернулись бочком, сели торчком… и полетели гуськом! – промолвила она.

      Их души вырвались наружу, как пробки. Воспарили, как птицы. Блестящими, но невидимыми иголками проникли в большие и маленькие уши, коих предостаточно было в лечебнице для умалишенных, что стояла за оврагом, у подножья холма.

      – Ах! – Увиденное привело их в восторг.

      Пока братья витали, где им хотелось, сарай сгорел дотла.

      Домочадцы, охваченные паникой,