К западу от Октября (сборник). Рэй Брэдбери

экспресса отрывисто произнес:

      – Нет. Я не нуждаюсь в помощи. Смотри!

      С этими словами он уверенно сошел по трапу. За время рейса дети щедро добавили ему стати, румянца и голоса, а по мере приближения к Англии шаги его становились все шире и тверже; когда он ступил на причал, из тонких губ вырвался слабый, но радостный смех, и даже идущая позади сиделка перестала хмуриться, видя, как он припустил к поезду.

      Словно ребенок, старик забегал вперед, и на нее нахлынуло умиление, если не сказать больше. Но вдруг ее сердце, устремившееся следом, пронзила чудовищная боль, накрыл полог мрака, и она упала без чувств.

      В спешке бледноликий пассажир даже не заметил, что сиделки рядом нет, – так он торопился.

      На перроне он выдохнул: «Наконец-то», – и крепко ухватился за поручень. Но тут его охватило тревожное чувство, заставившее обернуться.

      Минервы Холлидей нигде не было.

      Впрочем, через какое-то мгновение она приблизилась, побледневшая, но сияющая лучистой улыбкой. Она трепетала и едва не падала. Настал его черед подхватить ее под руку.

      – Голубушка, – промолвил он, – ты мне очень помогла.

      – Будет тебе, – спокойно ответила она, выжидая, когда же он наконец по-настоящему ее разглядит. – Я, между прочим, никуда не спешу.

      – Ты?..

      – Я отправляюсь с тобой.

      – Но ведь у тебя были свои планы?

      – Они изменились. Теперь особо выбирать не приходится.

      Повернувшись вполоборота, она поглядела через плечо.

      На причале толпились люди – у трапа явно что-то произошло. Среди ропота и криков несколько раз послышалось: «Врача!»

      Бледноликий старик уставился на Минерву Холлидей. Потом перевел взгляд на толпу, пытаясь высмотреть причину такого любопытства, но увидел только разбитый градусник, отлетевший в сторону. Тогда старческие глаза вновь устремились на Минерву Холлидей – она тоже неотрывно смотрела на разбитый термометр.

      – Голубушка, милая моя, – выговорил он после долгого молчания. – Пойдем.

      Она взглянула на него в упор:

      – Синяя птица?

      – Синяя птица! – кивнул он в ответ.

      И помог ей сесть в поезд, который вскоре дрогнул, загудел и потянулся в сторону Лондона и Эдинбурга, в сторону торфяных болот, замков, темных ночей и вереницы столетий.

      – Кто же там лежит? – спросил бледноликий пассажир, провожая глазами причал.

      – Бог его знает, – сказала старая сиделка. – Не могу ответить.

      Поезд уже набрал скорость.

      А через двадцать секунд вокзальные рельсы и вовсе перестали дрожать.

      Одна-единственная ночь

      Когда он, преодолев на солидной скорости первый отрезок пути, добрался до Грин-Ривер, штат Айова, там стояло безоблачное весеннее утро в преддверии лета. На трассе его «кадиллак» с откидным верхом раскипятился под прямыми лучами солнца, но перед въездом в городок, среди раскидистой придорожной зелени, богатства мягких теней и шепота прохлады, машина