К западу от Октября (сборник). Рэй Брэдбери

в жизни такая ночь, которая запомнится навсегда. Она приходит ко всем. И если ты чувствуешь, что эта ночь уже близка, уже вот-вот наступит – лови ее без лишних слов, а когда минует – держи язык за зубами. Упустишь – она, может, больше не придет. А ведь ее многие упустили, многие даже видели, как она уплывает, чтобы никогда больше не вернуться, потому что не смогли удержать на кончике дрожащего пальца хрупкое равновесие из весны и света, луны и сумерек, ночного холма и теплой травы, и уходящего поезда, и города, и дальних далей.

      Мысли его обратились к Элен, а от нее – к Джозефу. Джозеф. Интересно, у тебя это получилось? Сумел ли ты оказаться в нужное время в нужном месте, все ли сложилось, как ты хотел? Этого теперь не узнать, потому что кирпичный город, забравший к себе Джозефа, давно потерял его среди кафельных лабиринтов подземки, черных лифтов и уличного грохота.

      Об Элен и говорить нечего, она даже в мечтах не познала такую ночь – просто у нее в голове для этого не было места.

      А меня вот занесло сюда, спокойно подумал он, за тысячу миль от всего и всех на свете.

      Над мягкой луговой темнотой поплыл бой часов. Раз. Два. Три. На рубеже веков в каждом американском городке, будь он самым неприметным, возводили здание суда: от каменных стен в летний зной и то веяло холодком, а башня, заметная издалека даже в темном небе, глядела в разные стороны четырьмя бледными ликами часов. Пять, шесть. Прислушавшись к бронзовым ударам времени, он насчитал девять. Девять часов на пороге лета; залитый лунным светом теплый пригорок дышит жизнью средь огромного континента, рука касается другой руки, а в голове крутится: мне скоро будет тридцать три. Но еще не поздно, ничего не потеряно, ко мне пришла та самая ночь.

      Медленно и осторожно, как оживающая статуя, она поворачивала голову, пока глаза не устремились на его лицо. Он почувствовал, что и сам невольно поворачивает голову, как это много раз случалось во снах. Они неотрывно смотрели друг на друга.

      Среди ночи он проснулся. Она лежала рядом без сна.

      – Кто ты? – шепотом спросил он.

      Ответа не было.

      – Хочешь, я останусь еще на одну ночь? – предложил он.

      Но в душе понимал: другой ночи не бывает. Бывает только одна-единственная, та самая ночь. Потом боги поворачиваются к тебе спиной.

      – Хочешь, приеду следующим летом?

      Она лежала, смежив веки, но не спала.

      – Я даже не знаю, кто ты, – повторил он.

      Ответа не было.

      – Поедешь со мной? – спросил он. – В Нью-Йорк.

      Но в душе понимал: она могла появиться только в этом месте и больше нигде, и только лишь в эту ночь.

      – Но я не смогу тут остаться. – Это были самые правдивые и самые пустые слова.

      Немного выждав, он еще раз спросил:

      – Ты настоящая? Ты и в самом деле рядом?

      Они уснули. Луна покатилась встречать утро.

      На рассвете он спустился по склону, пересек рощу и приблизился к машине, мокрой от росы. Повернув ключ в дверце, он сел за руль и некоторое время не двигался с места, глядя назад, туда, где в росистых травах осталась дорожка