Встретимся завтра. Владимир Мавродиев

бражку поставили?

      – А противогазы что, заклинило?

      – Я посчитал, что площадь выброса минимальная и тревогу тут атомную устраивать смешно. Щас заварим и вперёд.

      – Ты в цирке смейся. А заваривай чай лучше. Площадь минимальная… Ты в соседний цех сходи как-нибудь, если пустят. Там тебе минимальная капля на нос упадёт и вся башка посинеет враз.

      Сварщики, еле сдерживаясь, немо загыгыкали.

      – Я… я попрошу прилюдно меня… Я что, на даче у себя? Я служебные обязанности выполняю. Вы еще на партбюро за всё это безобразие…

      Он не слушал Ушанова, поливая место выброса пеной из узкого, синеватого цвета, спецбаллона, который принёс, быстро смотавшись в лабораторию, внутренне собравшийся наконец и даже чуть покрасневший лицом Володя.

      Сварщики ушли в курилку. Непривычная тишина глыбой висела под потолком. Он отошел от места аварии, пережидая в стороне положенное время. Кудлатая желтая пена делала своё усмирительное химическое дело, сероватый воздух в отделении уже не так покалывал глаза и ноздри…

      – Сергей… что ты кипятишься так? Завёлся с пол-оборота… Отойдем, поговорим… – вроде как по-свойски положил ему руку на плечо Ушанов.

      «Ага, уже по имени и не «отойдёмте», а «отойдём»… Ну нет, дорогой товарищ инспектор, больше я вам тыкать не буду и Юрой называть тоже…»

      Они ушли в застеклённый отсек. Ушанов глубже закрыл дверь.

      – Серёжа, не нервничай. Я понимаю, что Чибисова, а не кто другой… Но мы должны думать о цехе. Так трудно капремонт довели. Теперь всё нормально, смежники прут. Генеральный на селекторе хвалил. Соревнование на уровне. Это ж для тебя не пустой звук. Можем первое место за квартал отхватить в своей группе. И в такой-то момент… Авария, травма… Поговори с Чибисовой, пусть скажет, что поскользнулась, упала… Ты ж слышал, фельдшер никаких химических осложнений не видит. Поговори с Леной. Она… пойдёт тебе навстречу. Знаю я, что ты мужик честный, но мы тоже далеки от примитивного сокрытия. Ну кому это всё выгодно, в конце концов?..

      – Кто это «мы»?

      – Ну, я уверен, что начальник цеха… Ничего мы скрывать не будем, но дальше нашего партбюро пусть это всё…

      Окурок укусил его за пальцы. «Вон ты куда гнёшь, товарищ Ушанов. О соревновании печёшься, о цехе. И о Лене намекнул… Чё ж слабо так? Зимой на партбюро громче гавкнул, о личной жизни коммуниста Белова…»

      – Ты вспомни, – поувереннее продолжал Ушанов, – всяко бывало, но сор из избы не выносили. Дальше носа глядеть надо. И потом… мы же вместе с тобой решали тогда вопрос об использовании старых труб, ты ведь не возражал? Конечно, был риск, он не оправдался, но зачем шуметь? Трещину надо срочно заварить, до капремонта, глядишь, дотянем, а там выбьем новую арматуру, приведем всё в порядок. Я ж о цехе думал… Ты что не знаешь, как давили из Москвы со сроками? А трубы новые где-то блукали, на них только изоляцию внутреннюю недели три наносили в Волжском… И никто их не доставил вовремя, в конце концов. И сейчас их нет в достатке, и на нашем веку не будет.

      Он