Полоса отчуждения. Евгений Кулькин

церкви.

      Рядом шмякнулась воронья известка.

      – Давайте уйдем из-под дерева, – предложил он.

      И они сделали несколько шагов в глубь двора церкви. И о чем они там говорили, Максим не слышал.

      Подруга Жены вернулась все в той же задумчивости.

      Только порывшись в сумочке, достала сигарету и закурила.

      Максим почти безучастно наблюдал за ней.

      – Кого тебе бывает жальче убивать: муравья или паука? – вдруг спросила она.

      – Я как-то об этом не думал, – ответил Максим. – А вот мух и комаров ненавижу.

      – Почти как Пушкин, – констатировала она.

      Затушив сигарету, села в машину.

      – Ты что, в святые решила податься? – спросил он.

      Она сбрила его ухмыль полым взглядом.

      – Что ты понимаешь в человеческой сущности? – И добавила: – А в бабской тем более.

      Подруга Жены, чуть перемолчав, начала:

      – Ты хоть кого-нибудь когда-нибудь пробовал понять?

      Эти дважды «-нибудь», кажется, давили ему на гланды.

      И он закашлялся, прежде чем спросить:

      – Зачем?

      – А затем, чтобы хотя бы побыть соучастником сострадания.

      Максим заметил, что слушает ее не дыша. Потому шумно вздохнул.

      – Я об этом тоже никогда не думал.

      – А зря, – произнесла она и, выйдя из машины, куда-то убрела.

      5

      Кажется, этот мужчина с ним уже ехал.

      Во всяком случае, улыбнулся он ему как старому знакомому.

      И спросил:

      – Сколько у тебя час стоит?

      Максим назвал.

      Мужчина отсчитал нужную сумму и произнес:

      – Только мы никуда не поедем.

      – Как? – не понял Максим.

      – Мне просто нужен собеседник, – и он уточнил: – из простого народа.

      Где-то под ложечкой чуть-чуть подщекотало.

      Если честно, то он уже считал себя даже далеко не середнячком.

      – Так вот, – начал удивлялец, – у меня в руках то, что если не все, то многое объяснит.

      И он достал из портфельчика какую-то бумагу.

      И сразу бросил Максима в дивь.

      Она была на английском языке.

      – Это… – начал мужчина и вдруг представился: – Я – Борис Петрович. А у меня в руках документ, о котором много лет говорили, но в глаза его не видел никто.

      Он достал из кармана приплюснутую бутылочку из-под коньяка и – прямо из горлышка – сделал несколько мелких глотков.

      В машине запахло аптекой.

      – Это директива Совета национальной безопасности Соединенных Штатов номер двадцать дробь один, датируемая аж восемнадцатым августа сорок восьмого года.

      – Неужели тот самый план Аллена Даллеса? – вырвалось у Максима.

      Нет, он понятия не имел о том плане. Его дважды упомянул лектор из Москвы, делая доклад в кинотеатре «Победа».

      – Да, это как раз тот документ, – мотанул грузной бумагой Борис Петрович. Он, как фокусник, высмыкнул первый лист.

      – Вот, слушай, – продолжил он. – Я буду переводить без подготовки, поэтому прости за заикание и запинки.

      Но