Полоса отчуждения. Евгений Кулькин

остановила его подруга. – Бабы, как на дороге ухабы, только при мысли чувствуют себя людьми.

      Такие мудреные фразы в ту пору до Максима еще не доходили.

      Потому он смиренно молчал.

      – Вы с Веркой – в одной печке дверки, – вдруг срифмовала она. – Она – к той стороне, где жар, а ты – где холод.

      Он хотел сказать, что жара особого не чувствует.

      Но передумал, считая это личной тайной.

      – С Веркой жить можно, – тем временем продолжила подруга. – Она даже если споткнется, то скажет: «Это Богом зачтется». А я, простите меня, насос с отсосом, до ужаса злопамятна.

      Максим хотел спросить, что она имеет в виду, ставя в один ряд насос и отсос?

      Но и этого не сделал.

      Искурив две сигареты, подруга сказала:

      – Ну что, пойду к общему столу, где чистят камбалу, – опять зарифмовала она. Тем более Вера действительно препарировала эту рыбу.

      Они уселись, как и чуть ранее, напротив друг друга, и подруга спросила, обращаясь к Вере:

      – Ты специально его онемотностью занимаешься? – И вдогон к этому вопросу как бы пожаловалась: – За время, пока я две цигарки до бычков извела, он сказал всего три слова.

      – Какие же? – равнодушно поинтересовалась Вера.

      – Я тебя люблю! – торжествующе соврала подруга.

      – Неужели он даже способен на признание? – так же варено поинтересовалась Вера.

      – Впрямую – нет, а подспудно – да.

      – Правду она говорит? – обратилась Вера к Максиму.

      – Тебе видней, – буркнул он.

      И обе женщины захохотали.

      Тем временем застолье продолжалось.

      Причем их общение подруга как бы разъяла на некие образы-символы.

      – Вот это – бог навязчивости, – указала она на бутылку, в которой мерк от невостребованности пятизвездочный коньяк.

      Это им, казалось Максиму, подруга раздразнила свою подвижную психику.

      Но словно где-то внутри ее все было сбалансировано гордо и четко.

      – Спиртное мешает мне систематизировать информацию, – призналась она, и Максима сразило состояние крайнего напряжения.

      И вдруг она выхватила откуда-то газету с кроссвордом и поинтересовалась:

      – «Цена взрослых игр», и что это может быть?

      – Не что, а кто, – поправил ее Максим и ответил: – дети.

      Подруга захлебно засмеялась.

      – Говорят, это сейчас проблема целого общества.

      Он трудно переживал свою находчивость.

      И вдруг подруга снова обратилась к нему:

      – А ты имеешь представление о будущем? – И пока в нем ворочалась дремучесть «Леспромхоза», подсказала: – Хотя это дерзкая сторона нашей жизни.

      Тут же она выхватилась из-за стола и стала собирать свои пожитки.

      – Ну, поехали! – полуприказала она.

      Если клещи создают две ощери, то так это и случилось.

      С одной стороны это была ухмыль жены, с другой – улыбка ее подруги.

      А между ними его хилый интеллект, над которым потешаться, как им обеим кажется, одно удовольствие.

      Когда же подруга взобралась на сиденье «Нивы»,