Проснется день. Борис Екимов

Лучше карандашей, – проговорил мальчик. – Спасибо. Дорогие, наверно.

      – Да ничего, что ты… В городе сейчас все такими рисуют.

      – У нас нет.

      Между тем девочка, положив на кровать книжку, осторожно листала ее, негромко бормоча:

      – Ехали медведи, на ве-исипеде. А за ними кот, задом напе-ёт.

      – Она что, читает? – удивился Хурдин.

      – Да нет, это так… – усмехнулся мальчик.

      – Читаю, – услыхала его сестра. – Мой ки-ижка.

      – Читаешь, читаешь, молодец!

      Мальчик с фломастерами не мог расстаться, он перебирал их, яркую коробку трогал и говорил:

      – Я буду не всегда ими. А когда чего-нибудь хорошее, чего-нибудь главное нарисовать. В школе. А может, и так. Школа ведь не скоро.

      Увидев, что мальчик оттаял и уже не дичится его, Хурдин сказал:

      – Вы, может, поедите вареники, они еще теплые? Пока свежие, а?

      – Поедим, – улыбнулся мальчик. – Ленка! Вареники будем есть?

      – Ва-еники будем… – согласно повторила девочка.

      – Сейчас разогрею на сковороде.

      Оставив фломастеры и бумагу, мальчик метнулся к печке, а потом в коридор, где газовая плита стояла, и через пять минут уже шкворчали на столе вареники, тонущие в масляной и каймачной жиже.

      Ели ребята хорошо.

      – Мы кашу все варим, – рассказывал мальчик.

      – Са-адкую, – прижмурилась сестренка.

      – Вареники, конечно, лучше, – похвалил он и, подумав, добавил: – Вот мамка придет, напишет заявление, колхоз нам корову продаст, в рассрочку.

      – А прокормите?

      – Прокормим. Косить еще долго можно, все лето. Будем кормить. Нам молоко нужное, – объяснил он. – Малышам. С молоком они не будут болеть.

      Ребята ели, а Хурдин понемногу оглядывал их жилье. Хотя глядеть было особо не на что. Комната совсем пуста. В кухонке, за печкой, лишь кровать с ватным одеялом да какая-то одежонка на вешалке. Не на что было глядеть. Пододвинув к себе лист бумаги, Хурдин стал рисовать единственное, что умел, – самолеты. Они у него ловко получались. Один, а потом другой. Мальчик взглянул на рисованное и похвалил:

      – Красиво.

      А потом, убирая со стола, словно ненароком обмолвился:

      – Я тоже самолет делаю.

      – Самолет? – удивился Хурдин.

      – Ну, не самолет, а такое… Буду летать. Такую штуку я делаю.

      – Какую?

      Хурдину стало любопытно. Что мог придумать этот мальчуган?

      Мальчик включил свет в кухонке, за печкою. Хурдин пошел туда и тут же посмеялся над собой. Конечно же мальчик ничего не придумал. Это были обычные крылья, большие крылья из белых гусиных перьев.

      Слажены они были неважно: каркас из велосипедных спиц и сетки. Но, взяв одно крыло в руки, Хурдин понял, какую долгую работу делал мальчик. Каждое перо было подобрано и аккуратно прилажено на свое место тонкими капроновыми нитями. Крылья были готовы. Взмахнув одним из них, Хурдин почуял его непрочность.

      Взяв оба крыла, Хурдин понес их в комнату. Мальчик, следуя за ним, покорно ждал.

      – Я их давно делаю, – сказал