Обручник. Книга третья. Изгой. Евгений Кулькин

как-то с одним из рабочих, Троцкий спросил того, за что ему нравится Сталин?

      – Он – понятный, – ответил рабочий.

      – В каком смысле?

      – Больше молчит.

      Это было для Троцкого открытием.

      Он считал, что красноречие – ключ к самым дремучим людским душам.

      И потому в этом поднаторел.

      Но сейчас кожей, или чем-то там еще, он чувствует, что его ожидает выдворение.

      В лучшем, конечно, случае.

      Точно такое, которое пережила при Ленине интеллигенция.

      Вышвырнул ее Ильич в Европу, а то куда и далее.

      И Троцкий как-то об этом такие стихотворные строки вычитал:

      О, как понять, кто враг, кто друг,

      Кто просто дьявол во плоти,

      Когда тебя исконный круг

      Не в силах попросту спасти.

      И ты тогда идешь ко дну,

      Последней мыслею уличен,

      Что взять бы на себя вину

      Народов всех и всех племен.

      И быть распятым, как Иисус,

      Среди людей, кто знал тебя,

      Кто мог увидеть: ты не трус

      И терпишь, боль свою скрепя.

      Кое-кто, поутратив гордость, просит дать возможность вернуться.

      Просят этого урода.

      Недоноска.

      Но он, если уедет, до этого никогда не опустится.

      А вот книгу и о Сталине, и обо всем, что его окружало, напишет.

      Беспристрастную, как рецепт на выдачу пургена.

      Сейчас ему нет возможности все рассказать.

      Да и некому. А там…

      Он даже подбирает себе место коротанья.

      Пока по карте.

      А там – видать будет.

      16

      Статья называлась так: «Как “ходокам” отшибли ноги».

      В ней говорилось, как по старому, еще ленинскому призыву, ринулись русские искать правду в Москве, и что из этого получилось.

      Будет лукавством утверждать, что Сталин не предчувствовал последствий, которые ожидали жалобщиков.

      И не только предчувствовал, но и доподлинно знал.

      Но он не хотел распыляться на мелочи.

      Удар должен быть единственным и злым.

      Сразу по всем, кто из Советской власти изгоняет миф справедливости.

      Почему – миф?

      Да дело в том, что человек доброе к нему отношение воспринимает как слабость.

      «Тряпочность», как говорится в народе.

      Ласковая власть – это значит, никакая.

      И вот какой-то дальневосточный газетчик, по фамилии Льгов, и написал ту самую статью «Как “ходокам” отбили ноги». И не очень вразумительно, но рассказал, что на Амуре образовалась своя власть.

      – Они о себе в открытую говорят, – сказал старший из «ходоков», – «Наша страсть, как можно больше украсть».

      – И воруют? – спросил Сталин.

      – Еще как! – подтвердил самый молодой из тех, с кем беседовал Сталин.

      – Они даже землей торгуют, – подал голос средний по возрасту из «ходоков».

      И когда же он огласил что почем, то вдруг заявил то, что Сталина больше чем насторожило:

      – Наше начальство утверждает, что осуществляет «красный террор» по вашему личному