Гарики на все времена. Том 1. Игорь Губерман

побуждают нас лезть

      на стену, опасность и сцену.

      153

      Поскольку предан я мечтам,

      то я сижу в тюрьме не весь,

      а часть витает где-то там,

      и только часть ютится здесь.

      154

      Любовь, ударившись о быт,

      скудеет плотью, как старуха,

      а быт безжизнен и разбит,

      как плоть, лишившаяся духа.

      155

      Есть безделья, которые выше трудов,

      как монеты различной валюты,

      есть минуты, которые стоят годов,

      и года, что не стоят минуты.

      156

      О чем ты молишься, старик?

      О том, чтоб ночью в полнолуние

      меня постигло хоть на миг

      любви забытое безумие.

      157

      Нужда и несчастье, тоска и позор —

      единственно верные средства,

      чтоб мысли и света соткался узор,

      оставшись потомку в наследство.

      158

      О том, что подлость заразительна

      и через воздух размножается,

      известно всем, но утешительно,

      что ей не каждый заражается.

      159

      Не знаю вида я красивей,

      чем в час, когда взошла луна

      в тюремной камере в России

      зимой на волю из окна.

      160

      Сижу в тюрьме, играя в прятки

      с весной, предательски гнилой,

      а дни мелькают, словно пятки

      моей везучести былой.

      161

      По счастью, я не муж наук,

      а сын того блажного племени,

      что слышит цвет и видит звук

      и осязает запах времени.

      162

      То ли поздняя ночь, то ли ранний рассвет.

      Тишина. Полумрак. Полусон.

      Очень ясно, что Бога в реальности нет.

      Только в нас. Ибо мы – это Он.

      163

      Вчера я так вошел в экстаз,

      ища для брани выражения,

      что только старый унитаз

      такие знает извержения.

      164

      Как сушат нас число и мера!

      Наседка века их снесла.

      И только жизнь души и хера

      не терпит меры и числа.

      165

      Счастливый сон: средь вин сухих,

      с друзьями в прениях бесплодных

      за неименьем дел своих

      толкую о международных.

      166

      Нас продают и покупают,

      всмотреться если – задарма:

      то в лести густо искупают,

      то за обильные корма.

      И мы торгуемся надменно,

      давясь то славой, то рублем,

      а все, что истинно бесценно,

      мы только даром отдаем.

      167

      Чтоб хоть на миг унять свое

      любви желание шальное,

      мужик посмеет сделать все,

      а баба – только остальное.

      168

      Как безумец, я прожил свой день,

      я хрипел, мельтешил, заикался;

      я спешил обогнать свою тень

      и не раз об нее спотыкался.

      169

      Со всеми свой и внешностью как все,

      я чувствую, не в силах измениться,

      что я чужая спица в колесе,

      которое