Гарики на все времена. Том 1. Игорь Губерман

скотом.

      108

      На улице сейчас – как на душе:

      спокойно, ясно, ветрено немного,

      и жаль слегка, что главная дорога,

      по-видимому, пройдена уже.

      109

      Есть еле слышный голос крови,

      наследства предков тонкий глас,

      он сводит или прекословит,

      когда судьба сближает нас.

      110

      Нет, не судьба творит поэта,

      он сам судьбу свою творит,

      судьба – платежная монета

      за все, что вслух он говорит.

      111

      Вослед беде идет удача,

      а вслед удачам – горечь бед;

      мир создан так, а не иначе,

      и обижаться смысла нет.

      112

      Живущий – улыбайся в полный рот

      и чаще пей взбодряющий напиток;

      в ком нет веселья – в рай не попадет,

      поскольку там зануд уже избыток.

      113

      Последнюю в себе сломив твердыню

      и смыв с лица души последний грим,

      я, Господи, смирил свою гордыню,

      смири теперь свою – поговорим.

      114

      Я глубже начал видеть пустоту,

      и чавкающей грязи плодородность,

      и горечь, что питает красоту,

      и розовой невинности бесплодность.

      115

      Искрение, честность, метание,

      нелепости взрывчатой смелости —

      в незрелости есть обаяние,

      которого нету у зрелости.

      116

      Чем нынче занят? Вновь и снова

      в ночной тиши и свете дня

      я ворошу золу былого,

      чтоб на сейчас найти огня.

      117

      Как никакой тяжелый час,

      как никакие зной и холод,

      насквозь просвечивает нас

      рентген души – тюремный голод.

      118

      Нет, не бездельник я, покуда голова

      работает над пряжею певучей;

      я в реки воду лью, я в лес ношу дрова,

      я ветру дую вслед, гоняя тучи.

      119

      Вот человек. Лицо и плечи.

      Тверда рука. Разумна речь.

      Он инженер. Он строил печи,

      чтобы себе подобных жечь.

      120

      Не страшно, а жаль мне подонка,

      пуглив его злобный оскал,

      похожий на пса и ребенка,

      он просто мужчиной не стал.

      121

      У прошлого есть запах, вкус и цвет,

      стремление учить, влиять и значить,

      и только одного, к несчастью, нет —

      возможности себя переиначить.

      122

      Двуногим овцам нужен сильный пастырь.

      Чтоб яростен и скор. Жесток и ярок.

      Но изредка жалел и клеил пластырь

      на раны от зубов его овчарок.

      123

      Не спорю, что разум, добро и любовь

      движение мира ускорили,

      но сами чернила истории – кровь

      людей, непричастных к истории.

      124

      Соблазн тюремных искушений

      однообразен, прям и прост:

      избегнуть боли и лишений,

      но завести собачий хвост.

      125

      Пока я немного впитал с этих стен,

      их духом омыт