Одиссея. Гомер

оставьте. Иль, может быть, мой благородный родитель

      Чем оскорбил здесь умышленно меднообутых ахеян;

      Может быть, то оскорбленье на мне вы умышленно мстите,

      Грабить наш дом возбуждая других? Но желали бы лучше

75

      Мы, чтоб и скот наш живой, и лежачий запас наш вы сами

      Силою взяли; тогда бы для нас сохранилась надежда:

      Мы бы дотоле по улицам стали скитаться, моля вас

      Наше отдать нам, покуда не все бы нам отдано было;

      Ныне ж вы сердце мое безнадежным терзаете горем”.

80

      Так он во гневе сказал и повергнул на землю свой скипетр;

      Слезы из глаз устремились: народ состраданье проникло;

      Все неподвижно-безмолвны сидели; никто не решился

      Дерзостным словом ответствовать сыну царя Одиссея.

      Но Антиной поднялся и воскликнул, ему возражая:

85

      “Что ты сказал, Телемах, необузданный, гордоречивый?

      Нас оскорбив, ты на нас и вину возложить замышляешь?

      Нет обвинять ты не нас, женихов, пред ахейским народом

      Должен теперь, а свою хитроумную мать, Пенелопу.

      Три совершилося года, уже наступил и четвертый

90

      С тех пор, как, нами играя, она подает нам надежду

      Всем, и каждому порознь себя обещает, и вести

      Добрые шлет к нам, недоброе в сердце для нас замышляя.

      Знайте, какую она вероломно придумала хитрость:

      Стан превеликий в покоях поставя своих, начала там

95

      Тонко-широкую ткань и, собравши нас всех, нам сказала:

      “Юноши, ныне мои женихи, – поелику на свете

      Нет Одиссея, – отложим наш брак до поры той, как будет

      Кончен мой труд, чтоб начатая ткань не пропала мне даром;

      Старцу Лаэрту покров гробовой приготовить хочу я

100

      Прежде, чем будет он в руки навек усыпляющей смерти

      Парками отдан, дабы не посмели ахейские жены

      Мне попрекнуть, что богатый столь муж погребен без покрова”.

      Так нам сказала, и мы покорились ей мужеским сердцем.

      Что же? День целый она за тканьем проводила, а ночью,

105

      Факел зажегши, сама все натканное днем распускала.

      Три года длился обман, и она убеждать нас умела;

      Но когда обращеньем времен приведен был четвертый —

      Всем нам одна из служительниц, знавшая тайну, открыла;

      Сами тогда ж мы застали ее за распущенной тканью;

110

      Так и была приневолена нехотя труд свой окончить.

      Ты же нас слушай; тебе отвечаем, чтоб мог ты все ведать

      Сам и чтоб ведали все равномерно с тобой и ахейцы:

      Мать отошли, повелев ей немедля, на брак согласившись,

      Выбрать меж нами того, кто отцу и самой ей угоден.

115

      Если же долее будет играть сыновьями ахеян…

      Разумом щедро ее одарила Афина; не только

      В разных она рукодельях искусна, но также и много

      Хитростей знает, неслыханных в древние дни и ахейским

      Женам прекраснокудрявым неведомых; что ни Алкмене

120

      Древней, ни Тиро,