Чудовище. Дженни Даунхэм

но только если ты дашь мне бабушкино ожерелье. – Мой дедушка, мамин папа, подарил его моей бабушке на сорокалетие свадьбы: это ли не доказательство, что бывает любовь до гроба? – Между прочим, дедушка говорил, что когда мне будет шестнадцать, мы с тобой сможем носить его по очереди.

      – Но тебе пока что пятнадцать.

      – Сегодня особый случай, да и жаль, что такая красота лежит взаперти.

      Мама отказала, мол, ожерелье слишком дорогое, и если я его посею, она не переживет.

      Я надела платье, мама сделала мне прическу.

      – Я тебе не рассказывала, – проговорила она, – но когда мы с тобой только-только перебрались в эту квартиру, мы с дедушкой не разговаривали. Он злился на меня за то, что я забеременела так рано. И еще ему было стыдно, что твой отец от меня отказался.

      – Ты же не виновата.

      – Ну, мне тоже надо было думать головой. А я пустила будущее псу под хвост. – Она улыбнулась мне в зеркале. – Я согласилась, чтобы дедушка оплатил мне жилье, но и только. Я хотела ему доказать, что и сама справлюсь. Мне восемнадцать, на руках ребенок, в Лондоне не знаю ни души. Ни работы, ни друзей, ни денег.

      – Зато у тебя была я.

      – Да, у меня была ты. И ты была чудом. – Мама туго завязала мои волосы лентой. – Но порой мне по несколько дней не с кем было словом перемолвиться. Я сидела в парке, смотрела на парочки с детьми и сама себе казалась инопланетянкой. Потом я познакомилась с Мерьем, у меня появились подруги, но мне все равно приходилось туго. С мужчинами я не встречалась несколько лет и даже подумывала, что меня уже никто и никогда не полюбит.

      – Мам, фу!

      Она рассмеялась и собрала мои волосы в пучок.

      – Подрастешь – поймешь. Я лишь пытаюсь тебе объяснить, что когда в моей жизни появился Джон, мне показалось, будто во мне снова зажегся свет.

      – Фу-у-у!

      – Поэтому мне так важно, чтобы вы с ним поладили.

      – Да ты мне постоянно об этом твердишь.

      – А теперь, раз мы с ним поженимся, тем более.

      – Ладно. Поняла.

      – Вот и хорошо. Кстати, Мерьем сегодня тоже придет, так что тебе будет с кем поговорить.

      – Она твоя подруга, а не моя.

      – Но ты с ней сто лет знакома, вот и поболтаете. К тому же, может, она будет с Беном.

      – А его ты зачем пригласила? Я его и так в школе каждый день вижу. Вот была охота с ним общаться! – По маминому лицу пробежала тень, и я спросила: – Ты думаешь, у меня нет друзей?

      Она вздохнула.

      – Нет, я думаю, что у нас осталось ровно двадцать минут до прихода гостей. – Она заколола пучок на моей макушке. – Готово.

      У меня вечно все не слава богу. Даже волосы непослушные, и приходится их закалывать. И мне хотелось, чтобы хоть что-то было как надо. Так что, когда мама ушла одевать Айрис, я тайком забрала из шкатулки ожерелье. Толстая золотая цепь с восемью рубинами: такое и королеве впору. Камни полыхали огнем.

      И теперь, стоя на верхней площадке пожарной лестницы, я подставила ожерелье свету.

      – Дедушка, – прошептала я, – пошли мне сил.

      Чтобы мертвые