Чудовище. Дженни Даунхэм

что его мама выгнала отца, но тот поклялся измениться, и она приняла его обратно. Касс сказал, что отец вечно извиняется, но всегда врет, и Кассу надоело, что родители ведут себя как полные придурки.

      – А потом мама узнала про ребенка… – Он так печально посмотрел на меня, что у меня сжалось сердце.

      – И что она сделала? – прошептала я.

      – Орала как резаная. Била посуду и всякое такое. Швырнула отцу в голову чашку с чаем, прикинь? Вообще чума.

      Он рассмеялся, и я за ним.

      – Попала?

      – Не, он пригнулся, чашка разбилась о стену, но чаем его облило конкретно.

      Я посмотрела Кассу в глаза.

      – А что она еще разбила?

      – Сбросила с лестницы телевизор.

      Тут мы расхохотались как ненормальные.

      – Во дает, – сказала я, – сильная у тебя мама.

      На это Касс ответил.

      – Подумаешь, телевизор был маленький и она все равно собиралась покупать новый, так что невелика потеря. Мама считает, что у папы теперь прекрасная новая жизнь на новом месте с новой женщиной и готовой дочкой.

      – Она про меня знает?

      – Конечно.

      Я просияла при мысли о том, что взрослые говорили обо мне и какая-то чужая тетка мне завидует.

      Я показала Кассу свой фирменный способ залезать на дерево и объяснила, с какой ветки удобнее перебираться на стену. Он отметил, что я точно знаю, как вести себя при пожаре, так что наверняка спасусь. Мы залезли на самую верхушку, и я показала ему окна нашей квартиры, мы высматривали в них мою маму и его папу, но в стеклах отражалось солнце, так что мы ничего не увидели. Потом мы принялись разглядывать чужие окна, надеясь, что увидим кого-нибудь из соседей голыми, но тоже никого не увидели. Еще мы играли в дурацкие игры: у кого самые дебильные занавески, у кого больше всего хлама на подоконнике, у кого самые грязные стекла и самые уродливые цветы. Сошлись на том, что этого добра полно у обоих. И хохотали как ненормальные. Мне почему-то было приятно, что я могу его рассмешить.

      Но приятнее всего было, когда он спросил меня о моем отце.

      – Я никогда его не видела, – ответила я. – Он бросил маму, когда она забеременела мной.

      До этой минуты я никогда в жизни не радовалась тому, что не знала отца. Но, когда я в этом призналась, у меня появилось чувство, будто я сделала Кассу какой-то важный подарок.

      Он протяжно присвистнул и пожал мне руку.

      – Как же меня бесят взрослые, – сказал он.

      Мы словно надрезали пальцы ножом и породнились кровью.

      2

      Наша квартира была похожа на рекламную картинку: в окна било яркое солнце, стол на кухне ломился от вкусностей. Айрис рисовала, сидя за журнальным столиком, Джон развалился в кресле, ковер устилали субботние газеты. Я надеялась, Джон промолчит, но стоило мне войти в комнату, как он тут же вскинул глаза:

      – Ну что, успокоилась?

      – Прости.

      – И все?

      – Прости, что я тебе такого наговорила. Я не хотела. Надеюсь, вечеринка получится замечательная. Обещаю, что больше не сорвусь.

      – По-моему,