Мифриловый крест. Вадим Проскурин

Только в двадцатом веке война перестала быть рыцарской забавой и окончательно превратилась в то, чем была всегда – в узаконенное убийство. Хорошо, что в этом мире время прозрения еще не подошло.

      В общем, мы грелись вокруг костерка, грызли вяленое мясо с сухарями, я и Усман в десятый раз повествовали, что с нами произошло. Нельзя сказать, что стрельцы все поняли, да и было бы странно, если бы они враз уразумели, чем «газель» отличается от «шестерки». Но кое-какое представление о нас У воинов явно сформировалось.

      – Значит, этот крест тебе дала святая женщина, – задумчиво проговорил подпоручик Емельянов, которого, как выяснилось, звали Иваном.

      – Не знаю, святая она или не святая, – сказал я, – может, она вообще колдунья.

      – Нет, – Иван замотал головой, – колдунья могла сотворить любой амулет, но только не в форме креста. Над крестом власть только у святых.

      Предмет обсуждения лежал на моей ладони, и тринадцать пар глаз не отрывались от него. Только сейчас я понял, что не имею ни малейшего понятия о том, из какого материала изготовлен этот загадочный артефакт. Судя по весу, алюминий, но алюминий давно бы уже покрылся матовой пленкой, а крест ярко сияет в лучах солнца, когда оно пробивается сквозь сгущающиеся тучи. Какой-нибудь сплав на основе магния? Это можно проверить, достаточно поджечь, но мне не хочется, потому что при положительном результате крест сгорит. И откуда возьмется магний в чеченском ауле? Или крест выточен из куска сгоревшего самолета? Пожалуй, это самое вероятное, но все равно непонятно, кто его сделал, – ведь единственным христианином в тех краях была та старуха. Сама она никак не могла изготовить крест, и ясно, что ни один чеченец не взялся бы за такую работу. Ладно, пусть остается тайной.

      – Ну что, бойцы? – обратился Иван к подчиненным. – Пойдем в приказ али судьбу испытаем?

      Стрельцы нестройно загомонили. Кстати, оказывается, я неправильно называл стрельцами всех скопом. Стрельцы – это те, кто с ружьями, да еще командир. А те, кто с копьями, – копейщики.

      Так вот, стрельцы и копейщики нестройно загомонили. Двое седобородых воинов, похожих ухватками на современных прапорщиков, решительно выступили за то, чтобы вернуться и повиниться. Ну, не совсем повиниться, а рассказать, что напали создания неведомые с пищалями ужасными, которые десять раз подряд одной пулей стреляют, монаха убили и всех остальных грозились извести.

      – Так тебе дьяки и поверили, – скептически хмыкнул Иван.

      – А с чего бы не поверить? – возразил «прапорщик». – Вернемся мы не все, я же вижу, что ты с ними уйдешь. Да не делай такое лицо, я все понимаю – сам молодой был. Когда б и у меня ни кола ни двора, окромя казенной квартиры, я бы тоже не воротился. Только мне внуков растить, сам понимаешь…

      Иван глубоко вдохнул и шумно выдохнул, после чего грузно поднялся на ноги, снял шапку и смачно ударил ею оземь. Оказалось, что его густые светлые волосы собраны на затылке в конский хвост.

      – Кто со мной? – спросил Иван.

      Желающих