Мифриловый крест. Вадим Проскурин

слова нет защиты, – ответил Емельянов, – только вера и как символ веры – другое слово. Хороший священник произнесет слово и без креста.

      – А крест в руках неверующего? – уточнил Усман.

      – Простая побрякушка.

      На всякий случай я подошел к убитому монаху и снял с него крест. Да, канон здесь явно не тот. Если обычно Иисус дистрофически тощ, то здесь можно подумать, что на кресте распят Жан Клод Ван Дамм. И выражение лица не скорбное, а совершенно спокойное и уверенное, будто не на крест он взобрался, а на тарзанку в парке Горького. Я вгляделся в глаза Иисуса, попробовал передать вечно живому Богу часть своей силы и получить сторицей, как он обещал ученикам, но ничего не случилось. Живой Бог выглядел мертвым, а я не обрел никаких сверхъестественных сил. Я перекрестился и почувствовал себя идиотом. «Отче наш» решил даже не начинать.

      Усман неслышно подошел сзади.

      – Крест? – тихо спросил он. – Это твой крест нас защитил?

      Я кивнул.

      – Не знаю, в чем тут дело, – сказал я, – честное слово, не знаю. Я понял, что должен выстрелить, и выстрелил. Крест как-то подсказал мне, что делать, но как?..

      – Не грузись, – оборвал меня Усман. – Давай лучше подумаем, что будем делать с этими гоблинами. В приказ я ехать не собираюсь, на дыбу за убийство монаха мне что-то не хочется. А тебе?

      – Мне тоже.

      – Значит, надо уходить. А для этого требуется поменять нашу одежду на что-нибудь более подходящее. Может, у крестьян приватизировать?.. Жалко, что мы с тобой не умеем ездить верхом.

      – Разве арабы не все…

      – Нет, не все. Эй, подпоручик! Кто может остановить крестьянина, путешествующего на собственной телеге?

      – Да кто угодно.

      – Но Тимофей… он же ехал по большой дороге, и было непохоже, чтобы он чего-то боялся.

      – Крестьяне имеют право ездить на ближайший рынок продавать и покупать. Для дальних поездок нужно благословение.

      – Какое еще благословение?

      – Деревянная или металлическая пластинка с изображением, символизирующим суть поездки. Может выдаваться настоятелем прихода, барином или судейским дьяком.

      – Понятно. У тебя оно есть?

      – Зачем? Мы же стрельцы.

      – Понятно. Стрельцы бывают пешими?

      – Хочешь изобразить нас? Не выйдет, стражи не имеют права покидать охраняемую зону без благословения. А в охраняемой зоне нас всех знают в лицо.

      – Так это что получается, без боя никуда, по любому, не деться? Тогда поехали в приказ!

      – Сдурел? – Емельянова аж перекосило. – Твой друг убил монаха! Вам не выйти оттуда живыми! И нам тоже мало не покажется – за то, что монаха не уберегли.

      По-моему, пора и мне вставить слово.

      – Сдается мне, подпоручик, – сказал я, – что ты не особо жалуешь монахов. Я прав?

      Подпоручик озадаченно пожал плечами:

      – А кто их жалует? Но против слова не попрешь. Жаль, ребята, но у вас нет выхода, кончится порох и…

      – Положим, порох не скоро кончится, – заметил Усман.

      – Ну и что с того? Против двух монахов сразу вам никак не выстоять.