Свобода уйти, свобода остаться. Вероника Иванова

колесах, в которое запряжена сонная гнедая кобыла, никого больше нет.

      – Залезай! – Девчонка ловко устроилась на передке телеги. – Ну, чего медлишь? Аль брезгуешь?

      С чего это мне брезговать? Ехать все лучше, чем тащиться по раскаленной солнцем дороге на своих двоих, да еще с четырьмя на весу.

      – И зверю дай воздуха глотнуть, а то он, поди, уж запарился! – советует малолетняя возница, пока я пристраиваю корзинку у края телеги.

      – Зверю? А-а-а…

      И как она углядела? Снимаю с корзинки платок, которым был завязан верх, и встречаюсь взглядом с укоризненными желтыми блюдцами.

      – Мр-р-р-р-р-х-х-х-х-х!

      То ли Микис ругается, то ли выражает свою покорность судьбе в моем лице.

      Да, пришлось взять кота с собой. А куда денешься? Daneke Тарма еще не вернулась, слуг в доме нет – отпущены до возвращения хозяйки, и кто будет присматривать за котом? А спросят-то с меня! Поэтому прямо с Острова я поплелся домой, вычистил корзину подходящего размера от ветхих останков прошлогодней зелени и водрузил туда кота. Кот не пожелал занимать предложенное место и вылез наружу. Я снова посадил его в корзину. Он снова вылез. Так могло продолжаться до самого вечера, но мое трогательно-отчаянное воззвание к кошачьей совести (сдобренное угрозами оставить без еды и одновременным обещанием свежей речной рыбы) возымело действие: Микис сделал вид, что согласился, и на одиннадцатый раз остался-таки в корзине. И теперь мне нужно будет с ним расплачиваться. Ладно, пойду к отцу на поклон, не обидит же он отказом единственного наследника?

      Я всегда любил дороги. Особенно знакомые. Можно бесконечно смотреть на размеренную смену пейзажей, лениво проплывающих мимо. Смотреть и думать. О своем. Если попутчик не донимает расспросами.

      – От беды, что ли, бежишь? – Девчонка прищурила правый глаз.

      Собственно, управлению своей лошадкой она вообще не уделяла внимания, предпочитая пялиться на меня, для чего с самого начала нашего совместного путешествия села вполоборота.

      – С чего взяла?

      – Смурной ты какой-то. Будто что случилось.

      – Может, и случилось, тебе-то какая разница?

      – Да никакой. Только за разговором время быстрей летит, неужто не замечал?

      – За разговором… – хмыкаю. – И о чем поговорим?

      – Да о чем хочешь. Вот ты, наверно, в центре города живешь?

      – Нет, в предместье.

      – А почему? – искреннее недоумение.

      – Там воздух вкуснее.

      – Вкуснее? – недоверчиво тянет девчонка.

      – Ну да. Легче и свежее. У причалов воздух горький. А в центре города – сухой и колючий.

      – Правда? – напряженная задумчивость на веснушчатом лице. – А как ты это узнаешь?

      – Никак, – пожимаю плечами. – Я это чувствую, и все.

      – А научить можешь?

      – Нет. Я с этим родился.

      – Здорово!

      – Я так не думаю.

      – Почему?

      А и правда, почему? Потому что возможность читать ароматы, как страницы книги, лишает меня свободы? Наверное.