Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий. Нелли Шульман

брать в руки «Науку и жизнь», где каждый месяц выходила колонка отца, – профессор Лебедев.

      Лебедев, как следовало из его биографии, объездил весь мир, находясь в авангарде борьбы со смертельными болезнями:

      – Это правда, – заметил профессор Кардозо, – я работал в Китае и Африке. Читателям, – он помахал журналом, – наплевать, как зовут врача. Главное, чтобы он давал верные советы.

      Конверты для Лебедева привозили на остров мешками. Профессор Кардозо диктовал ответы секретарям, которых у него было трое, но подписывал письма сам:

      – Кроме йоги он переливает себе кровь, – доктор Кардозо отложила очередную бюрократическую папку, – так делали нацисты на войне. Они брали кровь у заключенных концлагерей. Здесь тоже концлагерь, о котором не говорят открыто…

      Ей было брезгливо касаться папок, хотя Маргарита понимала, что Советский Союз делает благое дело. На время беременности отец нагрузил ее административной работой:

      – Лучше перебдеть, чем недобдеть, – заявил профессор Кардозо, – я не рискну вашим, – он коснулся живота Маргариты, девушка дернулась, – здоровьем.

      Она занималась привычной ей проверкой статей советских ученых и учетом произодства противооспенной вакцины, которой СССР снабжал развивающиеся страны Африки:

      – ВОЗ обещал до конца семидесятых годов искоренить оспу, – горько вспомнила Маргарита, – я могла бы работать с Евой в Африке, – она была уверена, что кузина именно там, – а не сидеть в проклятом аду, – тарелка внутреннего институтского радио хрюкнула:

      – В рабочий полдень, – сказал бодрый девичий голос, – пятиминутка производственной гимнастики.

      Скинув надоевшие туфли, Маргарита нагибалась и делала дыхательные упражнения. Отец заявлял, что беременность вовсе не болезнь:

      – Твоя мама жила со мной в палатке в лагере эпидемиологов, – сказал ей профессор Кардозо, – она каждый день проходила несколько миль пешком, чтобы оказаться в тамошнем городке и взять интервью у местных жителей, – Маргарита хмыкнула:

      – Но у вас, наверняка, были машины, – отец наставительно покачал пальцем:

      – Были, но для врачебных целей, а не для прихотей, – он поискал слово, – гражданских лиц, – Маргарита заметила:

      – Прихоти мамы, как ты выражаешься, до сих пор переиздаются, – ей привезли из Москвы русский перевод «Охотников за вирусами»:

      – Здесь выпустили и детскую книгу, – уловив ее движения, ребенок тоже заворочался, – СССР наплевать на мамины авторские права, – гимнастика закончилась, девушка еще более бодро продложила:

      – Пятиминутка новостей. Сначала политическая информация, – приглушив звук, Маргарита вернулась к столу.

      Картина Глазунова оказалась в кабинете отца на вилле, которую он делил с Маргаритой:

      – Никто не удивляется, что мы живем вместе, – Маргарита со вздохом придвинула к себе очередную папку, – и никто не спрашивает об отце моего ребенка, –