Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий. Нелли Шульман

нас не осаждают – дочь зарделась, – ты что, хочешь принять обеты? – Констанца подергала беленый лен будущей рубашки, закрепленный в пяльцах:

      – Мне всего пятнадцать, – заметила девушка, – ты обвенчалась восемнадцати лет, мне некуда торопиться, – мать согласилась:

      – В общем, да. Насчет обетов…, – Констанца потянулась за яблоками в чаше резного янтаря:

      – Не обязательно принимать обеты, чтобы заниматься медициной, мама, – Марта покачала головой:

      – Женщина либо жена, либо монахиня, другого не дано. Муж увез Сигне в Исландию, но жили они плохо. Человек он попался никудышный, пил, колотил ее пьяным, но вскоре умер, – Констанца поинтересовалась: «Как?». Марта пожала плечами:

      – Понятия не имею. Сигне овдовела, когда ей и двадцати не исполнилось. Потом она обвенчалась с сыном тамошнего ярла, Лейфа Эйриксона, уехала в Гренландию и пропала, – Констанца уверенно сказала:

      – За Гренландией на западе есть земля, мама…, – девушка очнулась:

      – Овощи, – Бруно возился у вделанного в стену домика очага, – в Англии растут овощи. Репа, брюква, горох. Но я говорила, что не умею готовить, – Бруно смешливо сказал:

      – Вы научились ходить под парусом, а сейчас научитесь печь лепешки. Я у вас в долгу, благородная дама, вы мне преподаете святой язык, – Констанца отозвалась:

      – И у вас хорошо получается, – его большие руки ловко месили тесто в грубо сколоченном корыте, – а что, будут просто лепешки? – Бруно кивнул на россыпь зелени на ближней грядке:

      – Не просто, а с оливковым маслом, яйцами и шпинатом, – Констанца недоверчиво сказала:

      – Никогда о таком не слышала, – Бруно церемонно поклонился:

      – Шпинат, позвольте представить вам благородную даму Констанцу Маргарет, дочь рыцаря Джона Холланда из Банбери, что в Англии, – девушка, хихикнув, сделала реверанс:

      – Но мне придется убить нового знакомца, – она выдернула из грядки кустик, – каков он на вкус?

      Бруно причмокнул:

      – Вернетесь в Англию и расскажете, что ели в Италии настоящую амброзию, благородная дама.

      Пробормотав себе под нос: «Может быть, еще и не вернусь», Констанца взялась за нож.

      Гриль установили на белокаменной террасе, выходящей к лазоревой глади Аральского моря:

      – День сегодня выходной, – добродушно сказал профессор Кардозо, – яхтенный спорт у нас популярен, – в бухте виднелись паруса, – порыбачили мы отменно, а завтра отправимся стрелять уток в камыши.

      По распоряжению Давида, заросшие тростником берега не приводили, как выразились бы его комитетские кураторы, в порядок. Профессор Кардозо составил докладную записку, настаивая на присвоении этим местам статуса природного заказника. Давид не хотел лишаться охотничьих угодий. Сезон стрельбы уток официально пока не открыли, но такие мелочи профессора никогда не интересовали:

      – На берегах удивительно тихо, товарищ Матвеев, –