Шолох. Тень разрастается. Антонина Крейн

под пуховое одеяло.

      Она забыла принести мне сменную одежду. Вздохнув, я стала устраиваться поудобнее, как есть – только мерзкую луковую куртку из-под пугала сбросила на пол. Надеюсь, с нее не набегут клопы. Одни насекомые за день, я считаю.

      – Ты даже не представляешь… – тихо пробормотала Кад.

      Мне жутко хотелось сказать ей, что представляю, да еще как. Тут можно поспорить, что сильнее бьет по психике: преступные и коматозные друзья или битва богов в параллельном мире?

      Впрочем, у нас тут был не конкурс Чья История Жалобнее.

      И вообще – если кто-то начал грустить – изволь дослушать. Нет ничего мерзопакостнее, чем обесценивать страдания других. Если кому-то больно до той степени, что он об этом заговорил – умерь активность. Не лезь со своими «а я», «а у меня», «да ладно тебе» – и так далее.

      Просто не лезь.

      Имей хоть капельку сострадания.

      – Я с тобой, малышка, ну, – в темноте я нашарила голову Кадии и начала тихонько гладить всхлипывающую подругу ото лба к затылку, «по шерсти».

      Она плакала, пока в окнах не забрезжил ранний июньский рассвет. В перерывах между всхлипами Кадия рассказала мне о том, как жила в мое отсутствие.

      История Кадии из Дома Мчащихся

      Вечером третьего июня, после поимки шолоховского маньяка, Кадия вернулась в свой кабинет в Военном Ведомстве.

      Мысли ее шумели, как липы в сентябре.

      Любимый мужчина оказался серийным убийцей. Дахху, последняя жертва маньяка, лежал в Лазарете без сознания: знахари выпроводили Кадию вон, пообещав сообщать об изменениях. Тинави и вовсе пропала, не говоря ни слова… Мальчик Карл, «найденыш», тоже куда-то делся.

      Кадия не заметила, как, истерзанная волнениями, задремала за рабочим столом. Но вскоре ее грубо разбудили тычком в плечо.

      Мчащаяся резко выпрямилась. Хлипкое ведомственное кресло дернулось и заскрипело. Ох уж эти завхозы… Вечно экономят на мебели.

      Кадия негодующе посмотрела на нарушителя спокойствия. Таковым оказался гном в полном боевом облачении: доспех празднично блестел, туго обтягивая выдающееся гномье брюшко, а бороду украшали традиционные подвески в виде топориков.

      – Что вы делаете в моем кабинете? – прошипела стражница, потирая плечо.

      – Кто тебе сказал, что это всё еще твой кабинет?! Спишь на рабочем месте!!! – взревел гном в ответ.

      Кадия уже почти прожгла незнакомца своим фирменным взглядом, как вдруг, боковым зрением, заметила на груди у гнома значок с изображением треснувшего колокола. Символ Чрезвычайного Департамента! У нее тотчас поубавилось спеси. Кадия сглотнула.

      Гном продолжил, по-военному чеканя слог:

      – Кадия из Дома Мчащихся, поднимай свою задницу и двигай за мной.

      – Есть, сэр! Но зачем, сэр?

      – На допрос, – гном свел кустистые брови.

      Стражница внутренне содрогнулась, но, зная правила, не стала уточнять. Лишь прихватила в углу кабинета амуницию, сваленную неряшливой кучей, и под строгим взглядом гнома начала