Шолох. Тень разрастается. Антонина Крейн

опытом. Негоже такой детине бояться лесных рыжиков.

      Из-за этой моей внутренней борьбы к особняку Мчащихся мы ехали молча.

      Когда я прощалась с кентавром у глухого кирпичного забора поместья, он ойкнул:

      – Мадам, да у вас вся голова в муравьях!

      – Правда? А я и не заметила… – героически стиснула зубы я. Играть – так до конца.

      Но тут из-за высокой калитки донесся знакомый голос, сломавший мне всё представление:

      – Ага, щас, не заметила она! – голос звонко заржал, – Признайся – ты просто выяснила, что укусы муравьев улучшают цвет лица.

      Тяжелый кованый засов скрипнул и послушно уполз вбок под длинными пальцами Кадии из Дома Мчащихся.

      – Слава богам, с тобой все хорошо, – я облегченно выдохнула, когда подруга появилась в проеме.

      – Это должна быть моя реплика, эй! – возопила Кад и заключила меня в такие крепкие объятия, что в шее что-то неумолимо хрустнуло.

      Я с негодованием отстранилась, отплевываясь от ее вездесущих волос. Поняв, что все это взаправду, что я действительно добралась до дома, я жива, и моя лучшая подруга тут, возвышается надо мной, как тонкая березка, я от облегчения рассмеялась, да так заливисто, что залаяли соседские псы, а подводная ночнушка испуганно прильнула к ногам.

      Смех перерос в легкую истерику: я поперхнулась и начала кашлять. Это показалось мне невероятно смешным, и я попробовала похлопать саму себя по спине, но вместо этого прихлопнула муравья, исподтишка выползшего из-за ворота… Я резко отдернула руку – и у меня вдруг свело ушибленное в Арсенале плечо. Я расхохоталась еще громче, некстати вспомнив белые портки Мелисандра, я подвывала и похрюкивала под обескураженным взглядом Патрициуса… Кентавр привык к более сдержанной версии «мадам».

      Отсмеявшись и кое-как наладив отношения со всеми запчастями своего организма, я с удивлением поняла, что боевая, огненная Кадия тихо плачет, прижавшись лбом к калитке.

      Глава 8. Одного раза в год

      В любви всегда есть что-то надрывное, какая-то боль, неосуществленное желание… То ли дело дружба. Берегите друзей, они – ваш свет в темнейшую ночь.

      Флаурда Северин, хозяйка сорока кошек

      В итоге Кадия из Дома Мчащихся устроила мне такой прием, что к утру я уже и вовсе не верила в реальность предшествующих дней.

      Наверняка вам знакомо это чувство: ты возвращаешься из путешествия, и его сразу же будто ластиком стирает, быстро, безжалостно, как это и принято у вселенной. С легким чпоком натюрморт повседневности втягивает тебя обратно, и, казалось, и не было ничего. А если и было – то с кем-то другим. С твоим зловещим зеркальным двойником, с неясным образом из сновидений, который ты себе придумал каким-нибудь ужасно скучным будним вечером.

      Увидев прозрачные, блестящие слезы на глазах Кадии, я испугалась так, как не пугалась даже перед лицом звериных приспешников.

      Кад? Плачет?

      Невозможно!

      Да еще чтоб так тихо, беспомощно… Я совсем