Цепи его души. Марина Эльденберт

на другое…

      В точности так же, как в предыдущем сне.

      – Поэтому так и получилось.

      – Надеюсь, – вздохнула.

      – Только поэтому, – Эрик кивнул на чашку. – Допивай чай и спать. Помимо прочего, призраки не могут нападать на людей.

      – Не могут? – я приподняла брови. – Почему?

      Чашка в руках больше не дрожала, и это определенно радовало.

      – Потому что это бестелесные существа, без сознания и тем более без разума. Отголосок испытанной человеком эмоции в последние минуты его жизни. Они остаются на местах смерти, привязаны к ним. Со временем их силы истощаются, и призраки просто развеиваются без следа.

      – А люди… то есть… все так остаются после смерти?

      – Нет, только те, кто испытал какое-то сильное чувство в момент гибели. Чаще всего призраки – последствия насильственной смерти.

      Я поежилась.

      – Они что-нибудь чувствуют?

      – Только последние отголоски испытанного.

      Брр, ужас-то какой. Все время чувствовать страх, боль или ярость…

      И снова я мысленно вернулась к случившемуся. В моем сне, как уверял Эрик, этот призрак, это непонятное существо, точно было злым. Не просто злым, это был сгусток концентрированной ненависти, направленной на меня.

      – Подозреваю, что совсем не так, как мы, Шарлотта. То, что остается, это уже не человек. Сгусток, всплеск, бесформенное неопределенное нечто.

      – То есть призраки не могут обретать форму?

      – Сейчас уже нет.

      – Сейчас?

      – Во времена расцвета цивилизации армалов существовала раса, которая изучала таинства некромагии. И не только некромагии, они собирали самые сильные заклинания из самых разных отраслей магии, экспериментировали и получали… иногда самые непредсказуемые результаты. Но об этом не стоит говорить вслух.

      – Почему?

      – Потому что большинство их заклинаний относится к запрещенным. Почти все они на крови, из-за этого настолько сильны. Они содержат в себе знания, повторить которые не брались даже сильнейшие маги Темных времен. Одно из таких – заключение сознания в оболочку призрака, накопление силы, принятие формы и возвращение разума.

      – О… – только и сказала я.

      Чай кончился, но я продолжала держать чашку в руках. Она немного грела ладони, или уже ладони грели ее?

      – Так что живи ты в то время, призрак вполне мог броситься на тебя, – Эрик покачал головой. – Но не сейчас.

      Ладно, это меня немного успокоило. Ключевое слово «немного», потому что мне все равно было не по себе. Глаза начинались слипаться (не представляю, что такого было в этом чудесном чае, но догадываюсь, что какая-нибудь настойка вроде усыпившей меня в прошлый раз в ванной).

      – Это радует, – пробормотала я, сползая на подушки.

      Камин был растоплен, и в комнате стало очень тепло. Языки пламени оживляли неуютную, безликую обстановку. Темно-синий в обивке стал густым и насыщенным, по вплетавшемуся в черное серебру узоров бежали теплые искры. Если забыть о том, что за дверями – огромный пустынный дом, то