Приступить к ликвидации. Эдуард Хруцкий

гражданин комиссар, но я офицер…

      – Зовите меня Василий Николаевич. Вчера ночью бандиты убили шестнадцать милиционеров. Многие из них погибли из-за неумения обращаться с оружием. Мне звонил сейчас Феликс Эдмундович Дзержинский, он просил поблагодарить вас за помощь и научить рабочих, пришедших в милицию, защищать граждан Москвы от бандитов. Я жду.

      В комнату вошел Мартынов со свертком в руках и протянул Манцеву бумаги.

      – Так как же, Алексей Федорович? Решайте.

      Климов молчал. Вспоминал вчерашний день. Разговор с Копытиным, Лапшина, наган, упертый в спину, Скурихина, лежащего на земле, короткую схватку.

      – Почту своим долгом. – Климов встал, щелкнул каблуками.

      Мартынов с интересом посмотрел на него:

      – Вот и хорошо. – Подошел к столу, взял ручку, подписал бумаги.

      – Алексей Федорович, вот ваш мандат. Вы направляетесь МЧК старшим инструктором военизированного резерва милиции. Мы очень благодарны вам за помощь. В своих показаниях вы перечислили награды, полученные вами за войну. – Манцев открыл стол, достал из ящика наган. – У нас пока нет наград. Но этот наган носил ваш солдат. Мы отдаем его вам.

      Климов взял револьвер:

      – Спасибо. Это оружие мне вдвойне дорого.

      Он сунул наган в карман.

      – Нет, – засмеялся Мартынов, – так не пойдет, Алексей Федорович. Вы же не заговорщик, чтобы оружие прятать, а боевой наш товарищ.

      Он развернул сверток, протянул Климову новенький офицерский ремень с кобурой.

      Климов ушел, Мартынов и Манцев остались вдвоем.

      – Плохи дела, Мартынов, – Манцев закурил, – уголовники хозяйничают в городе. Что арестованный?

      – Пряхин Степан, кличка Зюзя, из тех, кого Керенский по амнистии выпустил.

      – Удивительный человек был русский либеральный интеллигент. Керенский – присяжный поверенный, сам участвовал в сложных уголовных процессах, и вдруг амнистия тысячам опаснейших уголовников.

      – Гад он, – мрачно сказал Мартынов.

      – Нет, Федор, это сложнее, значительно сложнее. Так что Пряхин?

      – Работала вчера банда Собана. В ней всего тридцать четыре человека.

      – До вчерашнего дня. Теперь двадцать девять. Хорошо учили стрелять господ офицеров.

      – Теперь о базе. Меняют ее постоянно после каждого дела. Есть в банде еще один руководитель, Витька Залетный, ростовский налетчик. Его даже Собан боится. Это его идея убивать милиционеров.

      Мартынов спал на диване. Старые пружины осели под его большим телом, и казалось, что он лежит в яме. Перед уходом Козлов сильно растопил печку, и в комнате было тепло.

      Мартынов снял только сапоги, а ремень с кобурой положил в головах. Телефон он поставил рядом с диваном, чтобы можно было дотянуться сразу. Свет луны падал в комнату, и в ее зыбком свете предметы неестественно вытянулись и расплылись. Мартынов спал, вздрагивая во сне, перегруженный заботами мозг не давал ему полностью отключиться от пережитого днем.

      Сначала телефон звякнул коротко и мелодично, как серебряная кавалерийская