Когда пируют львы. И грянул гром. Уилбур Смит

полки с бакалейными товарами, отдельные полки с одеждой, плащами, женскими платьями, керосиновые лампы разных видов, под крышей висели седла. И все это было пропитано каким-то особым духом лавки товаров повседневного спроса – смешанным запахом парафина, мыла и свежих тканей.

      Голубя тянет к голубятне, железо – к магниту… А Шона ноги сами привели к стойке с винтовками у дальней стенки помещения. Он взял в руки карабин Ли-Метфорда, попробовал затвор, погладил деревянное ложе, взвесил в руках, чтобы почувствовать, легко ли с ним управляться, потом вскинул к плечу.

      – Здравствуй, Шон, – вдруг сказал кто-то застенчиво.

      Шон прервал свои ритуальные манипуляции и поднял голову.

      – А-а-а, это ты, Строберри Пай[15], – улыбаясь, сказал он. – Как дела в школе?

      – А я уже окончила школу. В прошлом году.

      Одри Пай цветом лица и волос пошла в родителей – правда, с маленькой разницей: волосы у нее были не рыжие, а чуть потемнее, отливали медью с искорками. Не сказать чтобы она была хорошенькая с ее широким и плоским лицом, зато кожа такая, что редко встретишь у рыжеволосых: кремового цвета, как сливки, и чистая, без единой веснушки.

      – Хочешь что-то купить, Шон?

      Шон поставил карабин обратно на стойку.

      – Да нет, просто смотрю, – ответил он. – А ты что, работаешь в лавке?

      – Да, – ответила она и опустила глаза под испытующим взглядом Шона.

      Прошел уже год с тех пор, как он видел ее в последний раз. А за год многое может измениться. Изменения видны были и у нее под блузкой, и говорили они о том, что она больше не ребенок. Шон оценивающе разглядывал ее всю, а когда она бросила на него быстрый взгляд и увидела, куда он смотрит, прозрачная кожа ее вспыхнула маковым цветом. Девушка быстро повернулась к подносу с фруктами:

      – Хочешь персик?

      – Спасибо, – ответил Шон и взял один.

      – Как поживает Анна? – спросила Одри.

      – А почему ты меня об этом спрашиваешь? – нахмурился Шон.

      – Ты же ее парень, разве нет?

      – Кто тебе об этом сказал? – рассердился Шон.

      – Все знают.

      – Все ошибаются. – Шону очень не понравилось предположение, что он принадлежит Анне. – Я ничей, поняла?

      – А-а-а… – Одри секунду помолчала. – Анна, наверно, приедет сегодня вечером потанцевать, как думаешь?

      – Очень может быть, – сказал Шон. Вонзив зубы в покрытый легким пушком золотистый плод, он внимательно посмотрел на Одри. – А ты придешь, Строберри Пай?

      – Нет, – печально ответила Одри. – Папа меня не отпустит.

      Сколько ей лет? Шон быстренько подсчитал в уме… На три года моложе. Значит, шестнадцать. И Шон пожалел о том, что не увидит ее на танцах.

      – Жаль, – сказал он. – Мы могли бы повеселиться.

      Произнеся слово «мы», он как бы соединил их в одно целое, и она снова смутилась.

      – Тебе понравился персик? – спросила она первое, что пришло в голову.

      – Мм…

      – Из нашего сада.

      – Ну да, кажется, узнаю

15

Прозвище в переводе с английского означает «земляничный пирог».