Шумит, не умолкая, память-дождь…. Давид Самойлов

дорожке

      Шел веселый и рыжий парень

      В желтовато-зеленой ковбойке.

      А за парнем шагала лошадь.

      Эта лошадь была прекрасна,

      Как бывает прекрасна лошадь —

      Лошадь розовая и голубая,

      Как дессу незамужней дамы,

      Шея – словно рука балерины,

      Уши – словно чуткие листья,

      Ноздри – словно из серой замши,

      И глаза азиатской рабыни.

      Парень шел и у всех газировщиц

      Покупал воду с сиропом,

      А его белоснежная лошадь

      Наблюдала, как на стакане

      Оседают озон с сиропом.

      Но, наверно, ей надоело

      Наблюдать за веселым парнем,

      И она отошла к газону

      И, ступив копытом на клумбу,

      Стала кушать цветы и листья,

      Выбирая, какие получше.

      – Кыш! – воскликнули пенсионеры.

      – Брысь! – вскричали злые старухи. —

      Что такое – шляется лошадь,

      Нарушая общий порядок! —

      Лошадь им ничего не сказала,

      Поглядела долго и грустно

      И последовала за парнем.

      Вот и все – ничего не случилось

      Просто шел по улице парень,

      Пил повсюду воду с сиропом,

      А за парнем шагала лошадь…

      Это странное стихотворенье

      Посвящается нам с тобою.

      Мы с тобой в чудеса не верим,

      Оттого их у нас не бывает…

      Между второй пол. 1957 и 1959

      Бертольд Шварц

      (монолог)

      Я, Шварц Бертольд, смиреннейший монах,

      Презрел людей за дьявольские нравы.

      Я изобрел пылинку, порох, прах,

      Ничтожный порошочек для забавы.

      Смеялась надо мной исподтишка

      Вся наша уважаемая братья:

      «Что может выдумать он, кроме порошка!

      Он порох выдумал! Нашел занятье!»

      Да, порох, прах, пылинку! Для шутих,

      Для фейерверков и для рассыпных

      Хвостов павлиньих. Вспыхивает – пых! —

      И роем, как с небесной наковальни,

      Слетают искры! О, как я люблю

      Искр воркованье, света ликованье!..

      Но то, что создал я для любованья,

      На пагубу похитил сатана.

      Да, искры полетели с наковален,

      Взревели, как быки, кузнечные меха.

      И оказалось, что от смеха до греха

      Не шаг – полшага, два вершка, вершок.

      А я – клянусь спасеньем, Боже правый! —

      Я изобрел всего лишь для забавы

      Сей порох, прах, ничтожный порошок!

      Я, Шварц Бертольд, смиреннейший монах,

      Вас спрашиваю: как мне жить на свете?

      Ведь я хотел, чтоб радовались дети.

      Но создал не на радость, а на страх!

      И порошочек мой в тугих стволах

      Обрел вдруг сатанинское дыханье…

      Я сотворил паденье крепостей,

      И смерть солдат, и храмов полыханье.

      Моя рука – гляди! – обожжена,

      О Господи, тебе, тебе во славу…

      Зачем дозволил ты, чтоб сатана

      Похитил порох, детскую забаву!

      Неужто все, чего в тиши ночей

      Пытливо