Хмель свободы. Игорь Болгарин

До татка поидем. Татко зове!..

      Щусь помог завязать ей узлы.

      В тачанке они ехали вчетвером. Вадима держала на руках Настя. У ее ног валялись клунки. Из одного торчал уголок кружевной «панской» сорочки.

      Калашник был за кучера. Кони свежие, напоенные, накормленные. Повозка катила мягко. Вадим дремал.

      На развилке свернули с шляха на проселок.

      – Куды ж вы, хлопци, на степову дорогу? – обеспокоенно спросила Настя. – Софиевка – по шляху, прямо.

      – На шляху, говорят, германска разведка, – ответил Щусь.

      С проселка свернули и вовсе на малоторную дорогу. Она повела в выбалок, где разросся густой кустарник, верболоз, камыш… Даже поздним утром здесь плавал туман. Было сумрачно и глухо, как в вечерний час.

      – Хлопци! Там же Мокрый байрак – топко!

      – Зато нихто не побаче…

      – Куды вы нас везете?

      Калашник, понукая лошадей, въехал в самую гущу верболоза. Гибкие прутья сомкнулись за тачанкой, только колея была чуть видна.

      – Хлопци, вы шо? – крикнула Настя. Но голос ее тут же оборвался: ей зажали рот.

      Сухо щелкнули в глухом выбалке два выстрела. И стало тихо. Только еле слышно шептал камыш.

      Черная большая птица с шумом вылетела из чащи, тоскливо кугикнула и исчезла…

      Глава пятая

      Через две ступеньки Нестор взлетел на второй этаж коммуны «Счастье трудящихся». Торопливо прошел через зал. Суровые бородачи-анархисты, отказавшиеся от всего личного во имя революции, со стен провожали его строгими взглядами. Поблескивали их глаза, тщательно нарисованные дедом Будченко.

      Коммунар Кондрат Полищук и еще какая-то бабка с охапкой глаженого белья повстречались на его пути. Махно улыбнулся им:

      – Драствуйте!

      – Доброго здоровьячка, Нестор Ивановыч!

      – Ну, як тут у нас?

      – Жывем – не тужым, – беспечно ответил Кондрат. – От тилькы панська печка дымыть, зараза! Прийдеться перекладать.

      – Ну-ну, хозяйнуйте!

      Нестор резко распахнул дверь в свою спальню. Радостный и веселый встал на пороге.

      – Настена!.. Настя!.. – окликнул он. Ответом была тишина. – Ты шо, не слышишь, Настя?..

      Только сейчас Нестор заметил следы поспешных сборов. На полу валялись впопыхах брошенные чепчики и рубашечки Вадима. Пустая колыбелька висела как-то боком, выбросив, словно перо из потрепанного гусиного крыла, кусок пеленки. И кровать, обычно застланная Настей с крестьянским усердием, сейчас была словно выпотрошена. Вышитые подушки куда-то исчезли, осталась одна, простая….

      Нестор вышел из спальни, растерянно побрел по коридору. Наткнулся на своего ездового:

      – Степан, не знаешь, где Настя?

      Конюх пожал плечами:

      – Я ж з вамы був, Нестор Ивановыч.

      Нестор уже не слышал его ответа. Спустился по лестнице вниз.

      – Лашкевич! Ты не слыхал, куда Настя с дитем подевалась?

      – Я только вернувся. Патроны на нашому склади розгружав.

      Нестор махнул рукой: мол, помню.

      – Щусь. Где Щусь?

      Из-за спины Лашкевича возник молоденький коммунар из