Гуляйполе. Игорь Болгарин

пошли «под московскую руку», на службу к великому князю, а позже и к царю. Игумен и святитель Пафнутий Боровский, один из отцов русской Церкви, причисленный к лику святых, был правнуком ордынского наместника и сборщика дани, «великого владимирского баскака» Амирхана. Такие вот происходили превращения. Большая часть московской элиты, церковной, светской, военной и культурной, вплела тюркские ниточки в свои родословные.

      Когда Иван Грозный брал Казань, едва ли не добрая половина его воинов и воевод происходила из татар.

      Москва привлекала. Сюда шли немцы, поляки, сербы, литовцы, армяне, грузины. И, конечно, черкасы, как нередко называли жителей Малороссии, собственно Украины, путая их родословную. Происходило смешение кровей, оздоровление.

      Постепенно осознающая свою силу, вынужденная стать весьма и весьма воинственной, Московская Русь вклинивалась в Дикое Поле со стороны Серпухова и Тулы. Чтобы выжить, она должна была расширяться! Любой ценой отодвинуть границы, зыбкие, как паутина на ветру.

      Она и расширялась, постепенно приучаясь к мысли, что незавоеванные земли – чужое и враждебное пространство, откуда жди набегов. И верно, в Диком Поле стали появляться новые хозяева – оттоманские или османские турки, воинственные, многочисленные и хорошо организованные. Ослабевшая Орда, распавшись и в значительной мере смешавшись с русскими, уступила им степное господство. Османская империя, к счастью для Руси, занялась Грецией, Балканами, Сирией, Алжиром, Тунисом, Арменией, в общем, теплыми, благодатными странами. На северных же соседей, московитов, султан насылал своих своевольных вассалов – крымских татар. Мехмед Второй, великий завоеватель, покоритель Константинополя, понял, что тот, кто владеет Крымом, вонзенным в Черное море, как боевой топор, станет хозяйничать не только в море, но и в Диком Поле, через которое уже не смогут пробиться славяне.

      Набеги крымских ханов сдерживали мощь Московии, не позволяя ей одолеть напор с запада, выйти к Европе. Северная Русь должна была сгнить в болотах, вымерзнуть от стужи и вымереть от недородов, которые повторялись на отвоеванных у лесов кулигах, небольших участках пашни, едва ли не через год.

      История полна крови. И тот, кто хочет выжить, должен уметь бороться и не уступать. Изнеженный, слабый духом обречен. Будущее за теми, кто это осознает!

      Кровью были залиты просторы Дикого Поля, когда туда, три-четыре века спустя после гибели Южной Руси, вернулись наследники Владимира Мономаха и «вещего» Олега: набравшиеся решительности, ожесточившиеся, приобретшие восточный прищур и смуглоту широких скуластых лиц. Поля для новых битв отличались простором. Земли, на которых лишь малыми вкраплениями удерживались запорожские козаки, были опустошены и заброшены. Даже в бывшем стольном граде Киеве у паперти церкви Святой Софии паслись козы. Город лежал в руинах. Став на какое-то время заштатным польским, затем литовским и снова польским местечком, Киев не насчитывал и пятнадцати тысяч жителей. Турки, крымские