Гуляйполе. Игорь Болгарин

свою слитность и силу. Разумеется, в ватаге сам Нестор, его брат Григорий, братья Лепетченки, Сашко Калашник, Семка Каретников, Тимош Лашкевич. И чуть в стороне Федосий Щусь.

      Их компания за два-три года несколько увеличилась. К ним пристал высокий чернобровый Петро Шаровский, парнишка из еврейской колонии Шмерко Хшива, Марко Левадный из соседнего села Тырса. Эти держались немного позади, как и положено новичкам.

      А следом и как бы по своим делам плелась босоногая Настя, непризнанная участница этой первой «махновской армии».

      Шли, лузгая семечки, лихо сплевывая шелуху. Красовались. Они уже переросли пору набегов на сады, но находились в той стадии становления, когда еще не имели ни цельной «идеи», ни безусловного вожака, которому бы повиновались беспрекословно. Пока они были способны как на безрассудную, отчаянную выходку, так и на паническое бегство в случае серьезной угрозы. И все же их радовало то, что прохожие поглядывали на них с опаской.

      На углу, у больницы, они заметили отца Ивана и Сашка Лепетченков – полицейского урядника Якима Лепетченка. Был он низкорослый, но широкоплечий, при шашке и с огромным «лефоше» в кобуре.

      Ватага замедлила ход. Так издавна повелось, что к полицейским в Гуляйполе относились с почтением и даже некоторым страхом.

      – Доброго здоровья, Якым Данилыч!

      – Здравствуйте, здравствуйте! На яку шкоду настроилысь?

      – Та ни, дядько Якым. Гуляем.

      – Гуляйте, гуляйте, пока молоди. Тилькы шкоду не делайте.

      Нарочито зевнув, Лепетченко скрылся за домами. Ватага двинулась дальше.

      – Шо-то ваш батько сьодни якыйсь дуже добрый, – сказал Нестор Лепетченкам.

      – Не тилькы сьодни. Раньше то реминякою, то лозиною. А в последне время як подминылы, – согласился Сашко.

      – Сами не поймем, шо з ным, – поддержал Сашка брат.

      Они оглянулись на конский топот. На чахлой конячке их догонял хлопец, тот самый пастушок, которого Нестор когда-то перетянул кнутом возле панских овсов: Сидор Лютник.

      – Нестор! – крикнул он. – Там твий брат Омельян иде! Недалечко от станции його обогнав.

      – Дай коняку! – коротко приказал Махно.

      Сидор недовольно скривился, но лошадь отдал. Махно ловко вспрыгнул на нее, сжал коленями ребристые бока:

      – Ну, пишла!..

      – Не гоны сыльно, Нестор! У неи жыла надирвана! – жалобно крикнул вслед Сидор.

      Но куда там!..

      От многолюдного торгового села Гуляйполе до одноименной станции шесть верст широкого пыльного тракта. После прибытия пассажирского люди шли и ехали со станции навстречу скачущему на чахлой лошаденке Нестору.

      Нестор на ходу оглядывал всех, кто брел по обочине. Кто-то с ним здоровался, кто-то его не замечал. Но Омельяна нигде не было видно…

      Второпях Нестор не обратил внимания на медленно, по-стариковски бредущего человека в истрепанной, потерявшей вид шинельке. Лицо человека было наискось перечеркнуто замусоленной лентой