Гуляйполе. Игорь Болгарин

Семенюту: – А ты, бугай здоровый, чему дитей учишь?!

      Вслед за матерью из хаты выбежала и Настя. Она смеялась.

      Никто не слушал крик соседки. Нестор стрелял. Разлетелись еще два глечика. Лишь после этого он обернулся к соседке:

      – Ты считай, тетка Дунька! Все до единого верну! Даже з приваром!.. Настя! – позвал разгоряченный стрельбой Нестор. – Есть в хати глечикы?

      – Та есть трохи.

      – Несы! Де пьють, там и льють!

      Настя вынесла из хаты несколько глечиков.

      – Настя, зараза! Убью! – запричитала мать. – Хай лучше вин в тебе стриляе! Хай йому чорты на тому свити…

      Насте понравилась эта игра. Она повесила глечики на колки плетня.

      – Одийды! – скомандовал Нестор.

      Один за другим разлетелись и эти глечики.

      Настя хохотала. Она совсем не боялась выстрелов. И глечиков ей было не жаль.

      На следующий день они всей ватагой отправились на Соборную площадь, благо день был воскресный, ярмарочный.

      Нестор, Щусь, Лепетченки, Калашник и Лашкевич шли по базару.

      Базар был богатый, голосистый. Глаз не оторвать от рядов. Чем тут только не торговали! Даже тем, что здесь отродясь никогда не произрастало.

      А ряды с салом и мясом! А молочные! А овощные! Дальше – свиной визг, гусиный гогот, куриный крик. Еще дальше…

      Нет, должно быть, еще не родился тот художник, который бы сумел на холсте изобразить изобилие новороссийских ярмарок, их яркую сочность и праздничную красоту! А может, и холста такого еще не соткали, чтобы поместилось на нем столь сказочное богатство!

      – А от макитры, товар нехитрый! А ще глечи только шо из печи, налывай хочь молоко, хочь квас – добра жизня буде у вас!..

      – Стоп! – остановил друзей Нестор и сам встал как вкопанный. Глаза Лепетченков и Калашника проследовали за его взглядом. Там, чуть на отшибе, стояла легкая бричка-одноконка, доверху груженная горшками, глечиками, макитрами. Хозяин выкрикивал свои зазывалки. Лошади рядом не было – хозяин привязал её неподалеку под акацией, в тенечке…

      – А як? – поняв все, спросил Иван Лепетченко.

      – Шут його знае, – задумчиво ответил Нестор.

      Стояли. Озабоченно глядели на воз с горшками. Размышляли.

      – У кого деньги есть? – спросил Нестор.

      – У нас – пятьдесят копийок, – ответил Сашко Лепетченко. – Мамка далы, шоб пшеныци курам купылы.

      – Давай.

      – А як же… – поколебался Сашко.

      – Верну!.. Федос, Калашник!

      Те отрицательно помотали головами.

      – А ты, Тимош? – Нестор обратился к Лашкевичу. – Ты ж только вчора сизарей продав.

      – Гроши мамка забралы.

      – Вси?

      – До копийкы.

      Нестор дернул Лашкевича за штаны. Раздался мелодичный звон.

      – Як свинья-копилка дзенькаешь, – обрадовался Щусь.

      Лашкевич, вздыхая, достал из кармана несколько монет. Прежде чем отдать их Нестору, спросил:

      – А процент буде?

      – Буде, – уверил Нестор. – По шее!

      В ладонь Нестора легла мелочь.

      – Там