Обезьянья лапа. Уильям Джейкобс

с минуту, вытаращив глаза от удивления, но когда нарядная компания поравнялась с ним, ноги его подкосились, и он очутился сидящим на своём собственном пороге. Дверь была лишь прикрыта и от толчка подалась назад. Билли комически растянулся, сверкнув парой огромных, подбитых гвоздями, подошв.

      – Я тебе говорил, что это так и будет, – сказал покрасневший мистер Джобсон. – Ты отлично знаешь Билли, точно так же, как и я.

      Все они прибавили шаг.

      Голос простодушного мистера Фоли, звавшего свою мать, доносился им вслед.

      Выйдя из своего квартала, нравственно мистер Джобсон несколько успокоился, зато начались физические страдания. Больше всего ему досаждали шляпа и воротничок, хотя и остальные принадлежности туалета давали себя чувствовать.

      Его беспокойство было настолько очевидным, что миссис Джобсон после выраженного сочувствия предложила, кроме воскресений, одеваться так по вечерам, чтобы скорей привыкнуть.

      – Да неужели же мне придётся одеваться так каждое воскресенье?

      Миссис Джобсон приказала ему не дурить.

      Был жаркий день, и м-р Джобсон обливался потом. Крахмальный воротничок, к его громадному облегчению, размяк, а галстук очутился под левым ухом. К моменту возвращения домой, он перешёл к открытому восстанию.

      – Никогда больше! – говорил он, с ожесточением срывая воротничок и бросая фрак.

      Дети стали хором оплакивать свои покупки; но он был твёрд. Доротея угрожающе фыркала, а Глэдис с завистью вспоминала отцов, которых имели другие девушки. И лишь только за ужином, видя сидевшую за столом и не притрагивавшуюся к кушаньям миссис Джобсон, он стал сдаваться. Он соглашался постепенно и принимал вещь за вещью, и когда вопрос коснулся цилиндра и благополучно был разрешён, миссис Джобсон принялась за еду.

      На следующее утро его рабочее платье снова появилось в спальне, но другое ещё оставалось в руках тети Эммы. Однако, рабочий костюм был порядочно поношен, и, закрыв лавочку, мистер Джобсон, после некоторого колебания, нарядился в своё новое платье и, покорно взглянув на жену, вышел из дома. Миссис Джобсон с восторгом сообщила дочерям:

      – Он привыкает. Он был доволен, что контролер в поезде назвал его вчера «господином».

      Следующие дни показали, что она как будто бы и права.

      – Ты делаешься совсем элегантным, – смеясь заметила миссис Джобсон.

      – Нет, мать, нет! – ответил он. – Всё дело в том, что я понял, что ты права, как и всегда была права. Человек моего положения не имеет права одеваться, как какой-нибудь уличный торговец. Это не хорошо по отношению девушек и даже молодого Берта. Я не хочу, чтобы они стыдились своего отца.

      – Теперь им не придётся стыдиться, – возразила миссис Джобсон.

      – Я стараюсь исправиться, – сказал её муж. – Но не имеет смысла хорошо одеваться, если не умеешь себя вести, и вот вчера я купил книгу «хорошего тона».

      – Великолепно! – воскликнула в восторге миссис Джобсон.

      Мистер Джобсон был доволен, что его покупка получила одобрение всех остальных