Люди остаются людьми. Исповедь бывшего узника. Юрий Евгеньевич Пиляр

и я прошу своего ездового везти меня в медсанбат.

      Через час мы на месте. Уже рассвело. Падает мягкий чистый снежок, и деревенька, куда мы попадаем, кажется очень мирной, очень далекой от войны. Кругом так тихо, что делается немного не по себе и будто чего-то не хватает.

      Мы высаживаем у околицы двух попутчиков, подъезжаем к дому, где принимают раненых командиров, я отпускаю ездового.

      Худой, с воспаленными глазами и землистого цвета лицом человек вертит в руках бумажку, написанную в темноте Худяковым.

      – Вы кто по званию? – спрашивает он.

      – Военный переводчик второго разряда.

      – Это такое звание? Первый раз слышу… А должность?

      – Тоже переводчик и по совместительству адъютант командира полка.

      – Ничего не понимаю… Вы средний командир?

      – По-видимому, да.

      – Гм… По-видимому. Ну, хорошо. Отправляйтесь в палату начсостава, третий дом справа… По-видимому!

      Несколько растерянный, ухожу. Откуда я знаю, какой я командир и какая разница между званием и должностью? Я думал, что это приблизительно одно и то же – пост, звание, должность…

      В тихом, чистеньком домике мне отводят место на полу у окна. Я осторожно снимаю шинель, меховую безрукавку, валенки, раздеваюсь до нижнего белья и, несмотря на ноющую боль в руке, тотчас засыпаю.

      Просыпаюсь от громких голосов и усилившейся боли.

      – Обедать-то по крайней мере будете? – говорит приятный, бархатистый голос.

      Поворачиваю голову. Облокотившись на подушку, на меня смотрит сосед, молодой мужчина.

      – Вы меня? – говорю я.

      – Вас.

      – А что, уже обед?

      Гляжу на часы. На ремешке засохшая кровь. Стрелки показывают пять минут первого. Прикладываю к уху – тикают. Здоров я спать!

      Мне приносят полкотелка жидкого горохового супа и сухарь. На второе – полкрышки сухой пшенной каши. Поковырявшись в каше, возвращаю все санитару.

      Сосед насмешливо-сочувственно следит за мной.

      – Аппетита нет?

      – Не проголодался, да и рука болит.

      – Ничего, полежите здесь с недельку, аппетит появится. Еще какой аппетит! Познакомимся?.. Воентехник Иванов.

      Пожимаем друг другу руки. Иванов здесь уже третью неделю. Осколок мины ранил его в бедро, когда он был в командировке на передовой. Да, да, в командировке, нечего удивляться: постоянно он работает в оружейных мастерских дивизии, это довольно глубокий тыл, во всяком случае, снаряды не долетают.

      – Как же вам так не повезло? – спрашиваю я.

      – Да вот так. Вообще не везет… Должны были эвакуировать в госпиталь, но на самолетах всех не эвакуируешь, берут лишь самых тяжелых. – Иванов супит темные брови.

      – А разве эвакуируют на самолетах?

      – Конечно. Другие же пути сейчас отрезаны… Так я узнаю страшную новость. Оказывается, мы окружены. Тот узкий коридор, который соединяет нас с главными силами Калининского фронта, насквозь простреливается