Люди остаются людьми. Исповедь бывшего узника. Юрий Евгеньевич Пиляр

слишком плотен огонь немцев. Ночь темная, теплая и кажется совсем черной, когда переводишь взгляд с горящих домов на поле.

      В этой черноте я вскоре различаю две ковыляющие фигуры. Направляюсь к ним. Два пожилых красноармейца, опираясь на винтовки и прихрамывая, бредут к оврагу.

      – Ранены? – спрашиваю я.

      – Ранены, – говорят они.

      – Держитесь левее, там перевязочный пункт.

      У деревни опять завязывается перестрелка, звонко хлопают разрывы гранат, и вновь, покрывая все звуки, победно стучит тяжелый пулемет.

      Из черноты выступает группа. Двое ведут, почти тащат под руки низкорослого бойца. Еще двое поддерживают тех, кто тащит.

      – Все ранены? – спрашиваю я.

      – Ранены, ранены, – торопливо отвечают мне.

      – Минуту… Вы куда ранены? – обращаюсь я к одному из тех, кто поддерживает.

      – Куда ранен?.. Я никуда, это товарищ ранен.

      – Его доведут двое. Возвращайтесь. Вы тоже, – говорю я второму поддерживающему.

      – Как возвращайтесь? Зачем возвращайтесь? – горячо возражают мне. – Товарищ ранен, наш товарищ.

      – Возвращайтесь немедленно! – прикрикиваю я на двоих.

      – Ай, нехорошо, нехороший человек, – стыдят меня те двое, пятятся и уходят обратно к деревне…

      Очень неприятно… Наверно, деморализованы нашим недавним поражением под Сычевкой, объясняю я себе. Или просто несознательные.

      Минут пятнадцать спустя в темноте показывается длинная фигура с винтовкой за плечом.

      – Ранен?

      Фигура начинает хромать.

      – Куда ранен? – спрашиваю я, приблизившись. На меня смотрит здоровая молодая физиономия с коричневатыми впадинами глаз.

      – В ногу ранен. – Голос тоже молодой и здоровый. Парень старше меня, вероятно, года на три.

      – А ну, покажи! – требую я.

      – Отойди, – глуховато произносит он. – Тебе легко тут… Ты бы там попробовал.

      Он задевает за живое.

      – Пробовал. А ну, кругом… Марш!

      Парень безмолвно поворачивается и идет к деревне. Я – за ним…

      «Чертовщина, – думаю я. – Трус он, и все. Не может справиться с низменным инстинктом самосохранения… А я?»

      Зарево пожара все ближе. Когда обрушиваются крыши, столб искр бежит к небу. Перестрелка не прекращается. Пули дзинькают и словно лопаются в воздухе.

      – Разрывными, гад, бьет, – замечает парень.

      Я молчу. Сейчас мне очень важно убедиться, что я сильнее своих инстинктов.

      – Закурить не будет? – не оборачиваясь, спрашивает он. – А то я почти пришел.

      – Не курю.

      Над нами проносится пулеметная очередь, парень падает, потом бросается к снежному окопу, где посверкивают винтовочные выстрелы. Я кидаюсь ничком, отползаю к груде торчащих из снега обугленных бревен.

      Отсюда, кажется, рукой можно достать до крайнего ряда горящих изб. Ловлю себя, что мне хочется побыстрее в темное поле, на свой пост, и вижу в освещенном пространстве