Ловцы душ. Александр Мазин

обратно в дом ушел, слова не сказав.

      Внутри было просторно и пахло вкусно: дымом и жаренкой. Люда было немного. Вдесятеро меньше, чем во дворе.

      Дедко уселся и ему сразу понесли яства. И медовуху тоже. А Мальцу – воды ягодной. Тоже с мёдом, но не хмельной. Сладенькой.

      Малец наелся, напился и уснул прямо на лавке.

      …А проснулся от крика.

      – Ты, колдун грязный, убирайся прочь!

      Двое. Но кричал один. Дородный, с расчесанной на две стороны бородой, в богато вышитой рубахе.

      Второй, большой, похожий на воя, только не вой, потому что тоже в рубахе, молча нависал над Дедкой и Мальцом.

      А спал Малец, видать, не долго, потому что Дедко еще не докушал.

      – Да ну? – Дедко окунул в мед ломтик яблока. – Почему это я грязный? Нынешним утром в речке купался.

      Малец сел. Дедко этих двоих не боялся, и он не будет. Есть не хотелось совсем. Вот меду разве что…

      – Пошел прочь, говорю! Тут тебе не леший правит, а княжий наместник! А я его человек!

      – Ругаю, значит, служишь… – Дедко закинул ломтик в рот, огляделся… И вытер руку о рубаху второго, здорового.

      Тот так удивился, аж глаза выпучились.

      – Ругай – муж правильный, – как ни в чем не бывало продолжал Дедко. – Что до тебя, так тебя я не знаю… – И совсем другим, угрожающим голосом, здоровому: – Ты ударь меня, ударь. Враз рука отсохнет. – И снова прежним, ласковым: – Караван твой мне не мешает, да и люди твои. Я ж наверху спать буду.

      – Я наверху спать буду! – завопил дородный. – А ты – в навозе за воротами. Пшел прочь! Эй ты! Выкини его отсель.

      Это он – хозяину здешнему, который самолично им яства подносил, когда Дедко ему горсть серебра отсыпал.

      – Уважь просьбу, колдун, – тон у хозяина просящий, но твердый. – Он – княжий человек и товары у него – княжьи. Всегда тут останавливается. А ты… – решившись: – Тебе я деньги твои верну, за то, что съел, возьму только.

      – Вот же пиавки, – обращаясь исключительно к Мальцу, сообщил Дедко. – И поесть не дают, и денег требуют.

      – Да ты уж сожрал… – начал хозяин двора.

      И осекся.

      И попятился от Дедкиного взгляда.

      – Ты не понял меня, человек, – с угрозой протянул Дедко. – Мне тут хорошо сидеть. И спать мне у тебя хорошо будет. А по-другому – не будет. Потому что когда мне хорошо, тогда всё ладно, а когда мне плохо… – Дедко поднял палец с кривым сплющенным ногтем и нацелил на дородного: – Это значит, всем плохо. Всем. Ты меня понял, княжий холоп?

      – Ну всё теперь! – выкрикнул дородный. – Не хотел по-хорошему, будет по-плохому.

      И кинулся наружу. Большой – за ним.

      – Зря ты с ним так, – злобно пробормотал хозяин двора. – Сейчас с гридью вернется и в поруб тебя! А мне от наместника – укор!

      Дедко усмехнулся:

      – Дерзишь. И за то будешь наказан, – сказал он. – Не твоя ль там женка? – Палец указал на молодку, прибиравшую со столов.

      – Моя, а тебе…

      – Со мной ночью будет, – перебил Дедко. – Соскучился я по бабьему мясцу!

      И