Слово закона. О магах и людях. Артём Останский

сомнения, позволил им поглотить себя и отпустил их, развеял. Даже литание покоя читать не пришлось. Вмиг разум его очистился, а мысли ухватили новую, мирную нить. Лишь незначительная тяжесть на сердце напоминала о былой нерешимости.

      Он предавался воспоминаниям, как будучи стражником, не раз заглядывал в проем ворот, ведущих во внутреннее кольцо. За два года он так ни разу и не попал за них. И теперь, видя весь обнаженный контраст внешнего и внутреннего кольца, чувства его приходили в движение, излучали неподдельное восхищение; однако нечто омрачающее затаилось в них. Невольная, своеобразная, тщательно скрываемая злость на лэров, банкиров, богатейших из торговцев, городских чиновников, функции которых ему представлялись смутно, занимала его. И чем большая виделась ему разница между столпотворениями в узких грунтовых улочках и редкими, вальяжно расхаживающими персонами по широким мощеным дорогам, чем очевиднее разнился воздух, пропитанный зловонием, гулом голосов и звонкими отголосками мастерских со свежим, насколько это вообще возможно за высокими каменными стенами, свободным, легким духом внутреннего кольца, тем больше нарастал внутренний протест, недовольство. И недовольство то было неподвластным, необъяснимым даже самим Виленом, – он нисколько не питал ненависти к богатым и власть имущим. Его желчь скорее имела беспредметную направленность и никоим образом не требовала выхода. А потребуй – он мигом бы ее пресек, как пресекал и все остальные эмоции, мешавшие исполнению приказа.

      – Сержант, – раздался сзади голос «стражника», – все на месте.

      Вилен обернулся – перед ним стояли три брата-магистра. Он мысленно проклял себя: «Дерьмовые мысли! Проворонил шаги. Вдобавок Кожник даже успел переодеться. Очень профессионально».

      – Действуем строго по плану, не разбегаемся. Первоочередная цель – вэяр, остальные – второстепенные, но обязательные, – прочеканил Сержант, задержал взгляд на Вилене. – Никакой жалости, не забываем: все они не просто изменники – еретики! предавшие не только Империю, но и самого Бога!

      Все выхватили мечи. Сила выпущена. Разум Вилена слился с мечом. Теперь он не человек и даже не магистр – карающий клинок Белого ордена.

      К особняку они проследовали крестовой формацией: в носу шагал Сержант, по бокам шли Рубака и Кожник, замыкал построение Вилен. Железная калитка была открыта – магистры ступили во двор. Согласно плану налево отправился Кожник, проверять флигель, направо – Рубака, зайти со стороны террасы, а заодно оглядеть сад. Пробирались они гуськом, под окнами. Привратников не было – предупрежденные, они заблаговременно покинули посты. Сержант и Вилен легко, стараясь не создавать ни единого скрипа, перешагнули ступеньки крыльца и прижались к двери. Усиленный слух позволял составить картину происходящего внутри.

      – Где этот проклятый цирюльник? – Властный, несколько сорванный