Слово закона. О магах и людях. Артём Останский

кровь. Сам не зная зачем, не находя даже слов утешения, он уселся рядом с ней и уставился на танцующее над ладонью пламя, отбрасывающее теневые копии себя же на стену. Стихия огня – единственное направление магии, которое ему истинно нравилось практиковать, и он делал в ней неплохие успехи. Вид языков пламени всегда помогал ему отвлечься, – они увлекали его за собой, затягивали в красно-желтые мерцающие переливы.

      Лира тоже оказалась не словоохотной и продолжала поскуливать. Постепенно плач сошел на редкие пошмыгивания. Так, молчаливо, просидели они несколько минут. Девочка заговорила первой, голос ее звучал на удивление умиротворенно.

      – Зачем вы здесь?

      – Не знаю, а ты зачем?

      – Не знаю…

      Вновь молчание. Нечасто маячившие в этой части города обыватели, проходя мимо, заглядывали в переулок. Особенно любопытными и долгими взглядами отличались мужчины, явно ожидавшие увидеть там что-нибудь непристойное. Правда взгляды их тут же обрывались, когда до них доходило, что пламя висит над ладонью Орена, и они спешно ретировались.

      – Простите. Я забыла, как вас зовут.

      – Орениус. Орен.

      – Лэр Орен.

      – Нет, просто Орен.

      И снова тишина… если не считать какого-то раскатистого смеха вдалеке. Орен подумал, что возможно своими сухими ответами смутил Лиру, и придал мягкость голосу.

      – Почему ты плачешь? И что у тебя с лицом?

      – Вам-то что?

      Орен собирался извиниться за бестактность, но Лира опередила его.

      – Простите меня, лэр! То есть не лэр. Орен. Я не хотела…

      – Ничего страшного. Так… откуда у тебя это? – попытался дотронуться до синяка Орен, но сконфузился и тут же убрал руку, когда Лира немного попятилась.

      – Сегодня днем… – шмыгнув носом, робко проговорила она. – Ваш друг, тот, черненький, он… Меня взял под руку какой-то стражник, сказал, что нужно дать… показания по тому делу. Сказал, что я знаю по какому. Ну как я могла не послушаться? Он отвел меня в какой-то заброшенный дом. А там был он… Он… Я закричала, но стражник зажал мне рот. Вырывалась, а он сказал, ваш друг, что обвинит меня в… в посягательстве на жизнь мага и дом мой сожжет, и семью на виселицу отправит, если не угомонюсь. – Лира уперлась лбом в колени и расплакалась навзрыд.

      Орену не требовались подробности, что Андор там сделал. Всей душой он возненавидел его, представил, как сжимает его горло. Несмело приобнял Лиру – убрал огонь – тьма надежно укрыла их, – ощутил тепло ее тела, но не такое, какое исходило от Нарии, – чужое тепло.

      – Не плачь, обещаю тебе, он ответит за все. И за это, и за фингал.

      – Фингал… Все так плохо, да? Это не он, – тихо произнесла Лира, подняв голову. Легонько дотронувшись до синяка, она продолжила: – Это папа. Когда я прибежала домой и рассказала ему обо всем – вот был его ответ. – Она снова пискливо зарыдала.

      Это не укладывалось