Слово закона. О магах и людях. Артём Останский

ножей с теми же печатями, что и на мече, и символа безымянности святого воина – белой маски, без которой магистру запрещалось появляться вне стен цитадели, если отсутствовали специальные на то указания.

      Вилен вышел на арену – круглая, окруженная высокими каменными стенами, диаметр ее был никак не меньше пятидесяти сажень. Дал глазам привыкнуть к солнечному свету. На противоположной от него стороне, в тени стены стоял парень – невысокий, сутулый, с темными волосами, несмотря на молодое лицо, он походил на старца в своей буро-коричневой мантии; на груди у него гордо виднелся герб одной из академий магов – торнадо, орудующее в чистом поле. Накануне экзамена магистрам сообщили: их противники будут стихийными магами, использующими две стихии второго круга – лучшие выпускники Лэтворгской академии. Немного левее лэра уместился вкопанный резервуар с водой. Чуть поодаль от Вилена стоял сам экзаменатор, сочетающий в себе роль судьи – лик магистра скрывала маска, на плечах были нашивки отдела наставников, а на руках надеты сержантские зеленые перчатки этого отдела.

      – Номер четыре, готов? – все тем же тоном, походящим на звук барабана, вопросил экзаменатор.

      «Расстояние слишком велико, – прикинул Вилен, – толкателем нет смысла пользоваться, следовательно, выужу его стихии и сделаю вывод, как эффективнее сблизиться», – а вслух выкрикнул:

      – Готов!

      – Лэр Тармалиус, готовы?

      Вилен разнес флюиды по всему телу: от макушки до стоп, от глазниц до кончиков пальцев ног, они заглядывали во все уголки его организма, – он чувствовал, как тело становилось легким, словно нематериальным, стоит оттолкнуться от земли, как воспаришь к небу; мышцы же, напротив, наливались кровью: Вилен ощущал каждую вздувшуюся вену, каждую напружиненную жилу, каждое до предела натянутое мышечное волокно. Меч в его правой руке по весу стал не тяжелее пушинки. Сам мир вокруг преобразился! Звуки доходили отовсюду – шорканье сапог за дверью, отвлекающее пение птиц за стеной; зрение сделалось острым, орлиным – теперь он отчетливо различал испарину на лбу молодого мага, а краем глаза улавливал любое движение; в нос ударил букет свежесрубленной древесины и фиалок от духов мага вперемешку с резким запахом пота и тяжелым духом пыли. Само восприятие времени изменилось. Все вокруг замедлилось, стало плавным и легко уловимым. Вилен, несмотря на то что изо дня в день, в течение двух лет погружался в это состояние, так и не сумел привыкнуть к первым мгновениям после входа в него. Чувствовалось нечто опьяняюще-могущественное, – гордость за подарок и проклятие судьбы, сознание того, что вот-вот, через какой-то миг, ты обрушишь всю нечеловеческую мощь на – нет, не человека – создание Божье, которое по праву рождения на ступень выше тебя.

      – Готов! – крикнул молодой лэр.

      По спине Вилена пробежали разгоряченные мурашки озноба – странный контраст купающегося