Прежде чем мы стали чужими. Рене Карлино

репетировать прямо тут. Я изучаю музыку.

      – Классно. Я с удовольствием буду тебя слушать. – Я не мог поверить, что она будет моей соседкой.

      – В любой момент. Вообще-то не многие живут в общаге на старших курсах. Вот у тебя какая причина?

      – Другое жилье мне не по карману. – Я заметил, что у нее на груди был значок с греческими буквами. – А ты? Почему ты не живешь вместе со всеми в братстве?

      Она ткнула в значок пальцем:

      – Это-то? Он фальшивый. Ну, не совсем фальшивый – я его украла. Я живу тут, потому что бедна, как собака, и не могу позволить себе жить где-то еще. У родителей нет денег платить даже за учебу, и я почти не могу подрабатывать, потому что должна все время репетировать. А с этим я хожу бесплатно в их столовую на Четырнадцатой улице. – Она сжала кулачок и вскинула его в воздух. – Пи Бета Фи[1], даешь макароны с сыром!

      Она была совершенно прелестна.

      – Не могу представить, чтоб тут было так уж скучно, если тут живешь ты.

      – Спасибо. – Она покраснела. – Во мне не так уж много товарищеского духа и всякого такого, но мои приятели с музыкального факультета будут приходить и оживлять обстановку. Вот только начнется учеба, и все вернутся в город. Летом я жила с кучей народу в одной трущобе и привыкла, что вокруг много друзей. А тут так тихо. Никто ни с кем не водится.

      – А почему ты не поехала домой на лето?

      – А там некуда. У родителей домик крошечный, а у меня еще три младших сестры и брат. И все они там живут.

      Она спрыгнула со стола и прошла на другую сторону комнаты, где начала рассматривать то, что я успел распаковать.

      – Оп-па! – вытащила она запись «Грейс» Джеффа Бакли. – Вот из-за него я, можно сказать, практически сюда и поступила.

      – Он гений, – согласился я. – Ты была на его выступлениях?

      – Нет, хотя я бы умерла ради этого. Кажется, он сейчас живет в Мемфисе. Я приехала сюда, в Нью-Йорк, из самой Аризоны и первые месяца три все пыталась отыскать его тут, в Ист-Виллидж. Я его фанатка. Но кто-то сказал мне, что он давно уехал из Нью-Йорка. Я каждый день слушаю его «Грейс». Это моя музыкальная библия. Мне нравится представлять, что он назвал этот альбом в честь меня. – Она хихикнула. – А знаешь что? Ты как будто бы на него похож.

      – Да ладно?

      – Точно. Волосы у тебя лучше, но у вас обоих глаза такие темные, глубоко посаженные. И вы оба выпячиваете вперед небритую челюсть.

      Ощущая легкую неловкость, я потер рукой подбородок – мне надо побриться.

      – Не, мне как раз нравится. Тебе идет. И сложение у тебя такое же легкое, хотя ты, наверно, немного выше, чем он. Какой у тебя рост?

      – Метр восемьдесят пять.

      Она кивнула:

      – Ну да, я думаю, он будет пониже.

      Я плюхнулся на кровать, откинулся к стенке, закинув руки за голову, и с интересом наблюдал за ней. Она взяла в руки Антологию Битников.

      – О! Ну мы с тобой точно родственные души! Скажи, что я и Воннегута тут найду, правда?

      – Ты совершенно точно найдешь тут Воннегута. Дай мне вон тот диск,

1

Pi Beta Phi (ПВФ), часто называемая просто Pi Phi, – международное женское братство, основанное в Монмутском колледже в Монмуте, штат Иллинойс.