Прежде чем мы стали чужими. Рене Карлино

сказать мне «с любовью»?

      Я не ответил. Мне было некогда. Мне надо было снова попасть в метро.

      2. Пять дней после встречи

      МЭТТ

      Каждый день в обед я ездил по клятой линии F как заведенный, от Бруклина до Центра и обратно, по часу в один конец, надеясь снова увидеть Грейс. Но мне не везло.

      Дела на работе шли плохо. Еще три месяца назад я подал начальству заявление с просьбой отправить меня на полевую работу, но мне отказали. И теперь я вынужден был смотреть, как благословленные Элизабет с Брэдом ходят по офису, а все вокруг поздравляют их с будущим ребенком и повышением Брэда по службе, которое случилось немедленно после объявления о ее беременности.

      Я же продолжал отвергать любое продвижение вперед в своей жизни. Я был застывшей лужей дерьма. Я вызвался снова поехать добровольцем в Южную Америку вместе со съемочной группой Нэшнл Джиогрэфик. Нью-Йорк перестал быть прежним. Джунгли Амазонки со всеми их прекрасными экзотическими болезнями казались мне привлекательнее, чем моя бывшая жена с ее раздутым от важности мужем. Но мое заявление не получило ни одобрения, ни отказа. Оно так и валялось у Скотта на столе в куче других заявлений.

      Я размышлял о текущем состоянии своей жизни, пялясь на белую стену в комнате отдыха. Стоя возле кулера с полупустым бумажным стаканчиком в руках, я перебирал в памяти все пустые, незначащие годы, проведенные с Элизабет, и спрашивал себя: ну почему? Как вышло, что все пошло наперекосяк?

      – Эй, старик, ты чего там? – раздался из открытых дверей голос Скотта.

      Я повернулся и улыбнулся ему.

      – Да ничего, просто размышляю.

      – Ну, выглядишь ты вроде пободрее.

      – Вообще-то я размышлял, как так вышло, что мне тридцать шесть, я разведен и сижу тут, зажатый в этой проклятой кабинке.

      Скотт подошел к кофеварке, налил себе полную кружку и не спеша устроился возле стойки.

      – Ты был трудоголиком? – выдвинул он предположение.

      – Дело не в этом. Элизабет изменила мне не поэтому. Она бросилась в костлявые объятия Брэда, а он работает еще больше меня. Да блин, Элизабет сама работает больше меня.

      – Да что ты все цепляешься за прошлое? Ты посмотри на себя. Ты высокий. С волосами. Да еще, – он помахал рукой в районе моего живота, – у тебя там, кажется, еще и мускулы?

      – Это что, проверка?

      – Да я бы убил за такую кучу волос, как у тебя.

      Скотт принадлежал к типу мужчин, которые лысеют в двадцать два. С тех пор он брился наголо, как Мистер Мускул с рекламы моющих средств.

      – Как бабы называют эту штуку? – спросил он, указывая на мой затылок.

      – Пучок?

      – Не, есть какое-то другое слово, посексуальнее. Но женщинам нравится эта фигня.

      – Они называют это мужской пучок.

      Он оглядел меня изучающим взглядом.

      – Господи, Мэтт. Ты свободный человек. Почему ты не скачешь по саванне? Тошно смотреть, как ты тут киснешь. Я думал, ты давно пережил историю с Элизабет.

      Я закрыл