Одиссей, или День сурка. Работы по поэтике. Илья Франк

и меду с ячменной мукой и с прамнейским

      Светлым вином подала им, подсыпав волшебного зелья

      В чашу, чтоб память у них об отчизне пропала; когда же

      Ею был подан, а ими отведан напиток, ударом

      Быстрым жезла загнала чародейка в свиную закуту

      Всех; очутился там каждый с щетинистой кожей, с свиною

      Мордой и с хрюком свиным, не утратив, однако, рассудка.

      Плачущих всех заперла их в закуте волшебница, бросив

      Им желудей, и свидины, и буковых диких орехов

      В пищу, к которой так лакомы свиньи, любящие рылом

      Землю копать. К кораблю Еврилох прибежал той порою

      С вестью плачевной о бедствии, спутников наших постигшем.

      Эдвард Бёрн-Джонс. Вино Цирцеи. 1900 год

      Тут те же элементы сюжета, что и в истории с Полифемом: запирание героев (соответствующее поглощению мифическим зверем) и превращение их в зверей. Вино с волшебным зельем (наркотик) лишает их памяти об отчизне. В истории с Полифемом волшебное вино пьет сам людоед, но в истории слияния человека с божеством не играет роли, кто именно из них пьет. Пьет Полифем, а памяти лишается Одиссей (назвавшись «Никто»). Роль жертвенного ножа в истории с Цирцеей исполняет «быстрый жезл» чародейки.

      До того, как отправить дружину к жилищу Цирцеи, Одиссей убивает оленя:

      …Когда ж к кораблю своему подходил я,

      Сжалился благостный бог надо мной, одиноким: навстречу

      Мне он оленя богаторогатого, тучного выслал;

      Пажить лесную покинув, к студеной реке с несказанной

      Жаждой бежал он, измученный зноем полдневного солнца.

      Меткое бросив копье, поразил я бегущего зверя

      В спину, ее проколовши насквозь, острием на другой бок

      Вышло копье; застонав, он упал, и душа отлетела.

      Ногу уперши в убитого, вынул копье я из раны,

      Подле него на земле положил и немедля болотных

      Гибких тростинок нарвал, чтоб веревку в три локтя длиною

      Свить, переплетши тростинки и плотно скрутив их. Веревку

      Свивши, связал я оленю тяжелому длинные ноги;

      Между ногами просунувши голову, взял я на плечи

      Ношу и с нею пошел к кораблю, на копье опираясь;

      Просто ж ее на плечах я не мог бы одною рукою

      Снесть: был чрезмерно огромен олень. Перед судном на землю

      Бросил его я, людей разбудил и, приветствовав всех их,

      Так им сказал: «Ободритесь, товарищи, в область Аида

      Прежде, пока не наступит наш день роковой, не сойдем мы;

      Станем же ныне (едой наш корабль запасен изобильно)

      Пищей себя веселить, прогоняя мучительный голод».

      Было немедля мое повеленье исполнено; снявши

      Верхние платья, они собрались у бесплодного моря;

      Всех их олень изумил, несказанно великий и тучный;

      Очи свои удовольствовав сладостным зреньем, умыли

      Руки они и поспешно обед приготовили вкусный.

      Целый мы день до вечернего сумрака, сидя на бреге,

      Ели прекрасное мясо и сладким вином утешались…

      «Несказанно