Одиссей, или День сурка. Работы по поэтике. Илья Франк

поневоле держать не желаю.

      Прежде, однако, ты должен, с пути уклоняся, проникнуть

      В область Аида, где властвует страшная с ним Персефона.

      Душу пророка, слепца, обладавшего разумом зорким,

      Душу Тиресия фивского должно тебе вопросить там.

      <…>

      «О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,

      Верь, кораблю твоему провожатый найдется; об этом

      Ты не заботься; но, мачту поставив и парус поднявши,

      Смело плыви; твой корабль передам я Борею; когда же

      Ты, Океан в корабле поперек переплывши, достигнешь

      Низкого брега, где дико растет Персефонин широкий

      Лес из ракит, свой теряющих плод, и из тополей черных,

      Вздвинув на брег, под которым шумит Океан водовратный,

      Черный корабль свой, вступи ты в Аидову мглистую область.

      Роль Бабы-яги в русских сказках также заключается в том, чтобы переправить героя в иное царство, в царство смерти.

      Тут можно видеть и «падение»: герой (причем через водную стихию) спускается в подземное царство. Но есть в истории с Цирцеей и совершенно прямое, откровенное падение с высоты. Один из спутников Одиссея, Ельпенор, падает с крыши и разбивается:

      Но и оттуда не мог я отплыть без утраты печальной:

      Младший из всех на моем корабле, Ельпенор, неотличный

      Смелостью в битвах, нещедро умом от богов одаренный,

      Спать для прохлады ушел на площадку возвышенной кровли

      Дома Цирцеи священного, крепким вином охмеленный.

      Шумные сборы товарищей, в путь уж готовых, услышав,

      Вдруг он вскочил и, от хмеля забыв, что назад обратиться

      Должен был прежде, чтоб с кровли высокой сойти по ступеням,

      Прянул спросонья вперед, сорвался и, ударясь затылком

      Оземь, сломил позвонковую кость, и душа отлетела

      В область Аида…

      Падение Ельпенора вторит разбиванию о землю товарищей Одиссея в пещере Полифема. Тут важно и то, что Ельпенор – «крепким вином охмеленный» (то есть находящийся в состоянии «измененного сознания»), и то, что страдает именно его голова. Кроме того, важна его перевернутость (во время падения). Она символизирует в обряде именно «измененное сознание», превращение посвящаемого в свою противоположность – в двойника-антипода. Здесь эта перевернутось отражается и в жесте Ельпенора, который как раз не повернулся в правильную сторону («от хмеля забыв, что назад обратиться должен был прежде»). Не обратившись, не повернувшись, он поступил перевернуто, превратно. То есть поступил не как человек, а как двойник-антипод.

      Ельпенор и есть двойник-антипод Одиссея. И не только потому, что он «младший из всех» (сравните: «мой дружок», «мой младший братец» – о пенисе, да и в сказках герой часто предстает именно младшим братом) и «смелостью в битвах, нещедро умом от богов одаренный» («Иванушка-дурачок» – в отличие от «многоумного» «градорушителя» Одиссея). Ельпенор – первая тень, которую Одиссей